Чувствую, что его запястье давит на внутреннюю сторону моего бедра. Еще секунда и он бы унизил меня окончательно, но он остановился.

— Они сами меня находили, девушки. Может по слухам, не знаю… Просили помочь, и я помогала, — голос срывается из-за всхлипа, незнакомец все еще не двигается но я понимаю что сделай я неверный шаг он это сделает… — они говорили, что их… над ними… надругались, и я потом я мстила за них, потому что им никто не верил, никто не слушал их, а насильники на свободе…

Начинаю рыдать, меня накрыло окончательно. Страх теперь как яд отравил кровь, и я не могу успокоиться. Огромное тело давит, сквозь тонкую ткань его одежды я чувствую сталь мускулов, кроющуюся в нем мощь и смертельную силу. Да этот зверь просто проглотит меня и не подавится.

— Сколько их было? — его голос проникает в мозг, и я не сразу понимаю, о чем он.

— К-к-кого?

— Тех, кто тебя принудил.

Рыдания становятся громче, меня трясет, и эта дрожь передается ему, но лицо все равно непроницаемое. Чувствую, что слезы катятся по вискам, и не могу прекратить.

— П-п-пятеро.

— Давно?

— Ш-ш-шесть лет назад. На в-в-втором курсе…

— Они не сели?

Не могу ответить, только мотаю головой все еще рыдая.

— Прекрати разводить сопли, — повышает голос, потому что я не воспринимаю его слова, меня все еще кроет и истерика не прошла. — Успокойся!

Встряхивает за плечи, и я понимаю, что мои руки никто не держит. Опускаю их и на сходе панической атаки ударяю по мощным плечам пытаясь его столкнуть.

Он чуть отстраняется и прошибает меня тяжелым взглядом, от которого я замираю. Будто в прорубь окунул и я очнулась.

— Если ты, — делает акцент на местоимении и давит, давит, — впредь будешь молчать, я завершу начатое, ясно? — Киваю как болванчик на его слова, и он никак не реагирует. — Отвечаешь на каждый мой вопрос четко и быстро. Делаешь все, что скажу.

Сглатываю, киваю и в глубине ледяных глаз напротив мелькает удовлетворение.

Он выпрямляется и встает с меня, а я собрав остатки смелости глухо выдаю.

— Можно мне одежду?

— Молчать!

Вздрагиваю, как кнутом ударяет резким тоном.

— Встала и со мной пошла.

Первой мыслью было помотать головой и отказаться, ведь одежды он мне не дал и разгуливать по дому в таком виде только еще сильнее унижаться, но выбора естественно не предоставили и мне пришлось медленно подняться и шагнуть к двери, которую мой похититель открыл.

Ледяные доски холодили ступни, от этого становилось еще неуютнее, и я медленно шагнула в длинный коридор кожей ощущая взгляд этого зверя. Скрестила руки на груди и подавив желание поежиться сделала еще один шаг, но замерла, потому что не знаю куда идти.

— Направо.

Как выстрел в пустом тире.

Подчинилась и медленно зашагала вдоль узкого коридора мимо ряда дверей. В его конце виднелась арка из которой лился утренний свет, и я поняла что скорее всего проспала сутки. Но от передозы бывает. Тошнота уже так не мучила и дыхание выровнялось, а истерика теперь выражалась только редкими всхлипами, которые больше походили на вздрагивания.

Подошла к арке и машинально обернулась, вопросительно глядя на похитителя. Тот опустил руку на мою поясницу и подтолкнул к еще одной двери.

Этот странный жест сбил с толку: он не был грубым, скорее похититель сделал это бездумно, но получилось слишком «слишком». Слишком неожиданно, слишком мягко, учитывая мое положение, слишком остро ощущалась его мозолистая ладонь и грубые пальцы. Нервы натянулись.

— Умойся, я подожду, — открыл дверь ванной, и я вошла в нее, слыша за спиной щелчок.

Комната была на удивление большой. Не типичной маленькой как я привыкла. Белая плитка на полу и стенах. Широкая душевая с застекленной перегородкой вместо шторки, ванны не было. Подошла к белой раковине и остановилась напротив, глядя в зеркало.

Огромные синяки под глазами делали меня похожей на наркоманку. Неестественно белая кожа будто я в жизни не была на солнце контрастировала с темно-каштановыми волосами усугубляя впечатление. Губы пересохли и потрескались. Давно я не испытывала на себе действие агонита…

Откинула волосы и заметила синяк в том месте, где тип уколол меня моим шипованным кольцом. Поджала губы.

Умывание заняло не больше трех минут — вымыла лицо и попыталась смыть с себя касания этого урода, а потом дверь без стука открылась, и брюнет вошел в ванную.

— Время вышло. Держи, — швырнул мне в руки футболку, и я едва смогла ее поймать, слабость все еще давала о себе знать.

Расправила ткань и надела, вещь укрыла меня как платье — до колен. Рукава огромной мужской футболки черного цвета свисали почти до локтя, но зато теперь я чувствовала себя в безопасности. В его футболке, ага…

— Пошли, — снова приказ, и я зашагала за похитителем в кухню. Это помещение тоже было большим, видимо в этом доме все конструировано под стать хозяину, и на удивление хорошо оснащенным. На столе стояла тарелка с омлетом, и тошнота снова без предупреждения подкатила к горлу. — Ешь.

— Не могу, — с трудом выдавила из себя фразу, стараясь глубже дышать. Видимо по моему позеленевшему лицу похититель все понял и кивнул на стул.

Села. Он выдвинул из-за дубового стола еще один добротный деревянный стул и развернув оседлал, складывая руки на спинке. Снова напротив, и снова этот давящий взгляд.

— Значит, разбираешься в ядах…

Покивала головой, пытаясь приучить себя отвечать на его вопросы быстро, но хочется просто лечь и умереть.

— Только в растительных. Бабушка была травницей.

— Расскажи о каждом, — кивнул в сторону стола, и я замерла только сейчас заметив там ряд баночек. Моих баночек, что лежали в рюкзаке. Пересчитала напряженно вглядываясь в содержимое и поняла что одного не хватает.

— А где цинковит*? — безотчетно вцепилась в край столешницы и наклонилась ближе. Мой собеседник непонимающе нахмурился, и я пояснила. — Баночка с зеленоватой жидкостью.

— Разбился.

— Где?! — одернула себя за то что повысила голос, но похититель не стал меня за это наказывать.

— В машине. Разлился в багажнике.

— Надо проветрить. Если хотя бы десять секунд подышать его парами, можно умереть от отека легких. Где мой рюкзак?

Брюнет напрягся и резко поднялся, а я отпрянула, вжимаясь в спинку стула. Он достал из кармана мобильный и набрав номер напряженно застыл.

Секунды шли, и тишина все сильнее давила, а потом он повернулся ко мне и ткнул в мою сторону пальцем.

— Молись, чтобы трубку подняли.