А Хелен весь этот вечер дежурила у постели своей пациентки. Перед своим отъездом доктор еще раз осмотрел больную и остался крайне недоволен. Он потребовал неотлучно находиться возле больной, чтобы в случае необходимости немедленно дать ей лекарство.

Сестра милосердия сидела у постели дремавшей леди Элизабет и при свете керосиновой лампы читала книгу. Время от времени она щупала ей пульс и стирала со лба холодный пот. Неожиданно леди Элизабет широко открыла глаза и обратилась к Хелен. Ее голос был слабым и каким-то хрустально-хрупким, слова давались ей с трудом:

— Хелен, пожалуйста, выслушайте меня, не уходите.

— Разумеется, миледи, я никуда не уйду.

Внезапно больная резко приподнялась с кружевных подушек. Хелен хотела помочь ей снова лечь, но леди Элизабет цепко схватила сестру милосердия за руку, пристально посмотрела ей в глаза и быстро зашептала дрожащими синеватыми губами:

— Держитесь подальше от моего мужа, а главное — от Махаты. Я не знаю, что здесь происходит, но чувствую что-то недоброе. Мой муж изменился, и я уверена, что причина в ласкаре. Я не хочу, чтобы с вами случилась беда, Хелен. Пожалуйста, обещайте мне, что будете избегать их обоих.

В ее голосе слышалась отчаянная мольба, и Хелен все пообещала, так и не поняв до конца, от чего хотела ее уберечь леди Элизабет.

Обессилив, больная откинулась на кружевные подушки и закрыла глаза. Ее голос зазвучал снова, но так слабо, как легкое дуновение:

— Было эгоистично пригласить вас сюда. Странные вещи творятся в этом доме. Нечто неведомое приехало вместе с нами из Индии…

Она умолкла, тихо вздохнула и в следующую секунду впала в забытье. У нее поднялась температура, а около полуночи начался бред — она металась и звала мужа. Хелен позвонила в колокольчик, вызвав слугу-индуса, и велела позвать сэра Генри. Коротко обрисовав майору ситуацию, она потребовала немедленно привезти доктора Морригама.

Сэр Генри окинул сестру милосердия гневным взглядом. В его всегда спокойных холодных глазах было столько ненависти, что у Хелен мурашки побежали по коже, и она вспомнила слова леди Элизабет: «Нечто неведомое приехало вместе с нами из Индии…»

Девушка спустилась в холл, чтобы встретить доктора Морригама. Внезапно рядом с ней возник сэр Генри и набросился на нее с едва сдерживаемой яростью:

— Какого черта вы так долго ждали, прежде чем послать за доктором? Если из-за вашей халатности с моей женой что-нибудь случится, то молите бога о пощаде!

— Но, сэр, у меня было указание самого доктора…

Майор жестом прервал ее объяснения, резко повернулся на каблуках и быстро зашагал прочь.

Когда доктор Морригам прибыл, состояние больной уже стабилизировалось, и температура упала. Он ни словом не упрекнул Хелен и в разговоре с сэром Генри подчеркнул, что она действовала абсолютно правильно и по его распоряжению. Но в голосе доктора звучала крайняя озабоченность:

— Мне бесконечно жаль, сэр, но и новое лекарство не приносит облегчения вашей жене. Я больше ничем не смогу помочь.

— А ваш коллега кардиолог из Франции? Я готов его пригласить, сколько бы это ни стоило! Ее обязательно надо спасти!

— Простите, сэр, но боюсь, что это уже не в человеческих силах…

Майор выглядел усталым и постаревшим, словно жизненная энергия разом оставила его, когда он осознал, наконец, всю горькую правду.

В эту ночь и доктор Майкл Морригам покинул Хэмли-Холл с отчаянием в душе — он искренне жалел обреченных пациентов всем своим молодым, еще не очерствевшим сердцем.

— Я приеду завтра рано утром, — сказал он Хелен перед отъездом и на прощание подольше задержал ее руку в своей.

Его глаза сказали ей больше слов, и она нежно улыбнулась ему в ответ.

Когда Хелен возвращалась через холл в спальню леди Элизабет, где собиралась провести всю ночь, она увидела Махату, стремительно входившего в кабинет майора. Ласкар бросил на девушку короткий острый взгляд своих загадочных глаз, и ей показалось, что он смеется над ней.

* * *

Питер Кросби содержал в Саутгемптоне небольшой портовый паб. Дела шли неплохо, но в этот злосчастный день все полетело кувырком. Жена Питера — Джейн Кросби — слегла с инфлюэнцей, а паб к вечеру уже был набит до отказа. Дочь хозяина Мэри, закончив свой рабочий день, вызвалась помочь отцу: обслуживала клиентов в зале и мыла кружки и бокалы. Питер не мог нанять прислугу и поэтому был очень благодарен дочери за помощь.

В заведение Кросби заглядывали не только моряки и портовый люд, но инкогнито бывали и VIP-клиенты, для которых хозяин держал дорогое вино. В этот вечер один из таких клиентов прислал посыльного с просьбой доставить ему шесть бутылок самого хорошего красного вина. Питер Кросби не мог отлучиться из паба и хотя ему было очень стыдно отправлять дочь с поручением на ночь глядя, другого выхода он не видел: нельзя подводить VIP-клиента!

— Вот этот ящик дорогого красного вина надо доставить в порт. Сегодня я сам не могу за это взяться, а этот клиент очень важен для нас, — объяснял Питер дочери. — Сделай мне огромное одолжение и доставь вино. Клиент солидный, настоящий пэр. Когда вернешься домой, можешь сразу идти спать. Я здесь сам все приберу. Договорились?

Хорошенькая девушка кивнула в знак согласия:

— Ладно, если это так важно. Иначе я никогда бы туда не пошла — на моле столько моряков шатается!

Питер вытер носовым платком вспотевший лоб и успокоил дочь:

— Они не посмеют тебя тронуть. Они же знают, чья ты дочь и что со мной шутки плохи!

Мэри пожала плечами и вышла из паба. Ящик с шестью бутылками красного вина она везла на ручной тележке — ее колеса зычно грохотали по булыжной мостовой. Район был далеко не фешенебельный. Здесь жили рабочие со своими большими семьями, привычными к громким крикам, шуму и дракам. А поэтому они не обращали никакого внимания на грохот тележки. Многие местные мужчины работали в порту или доках сварщиками, ремонтниками или грузчиками.

Мэри Кросби родилась в этом районе и не знала другой жизни, но если она о чем-нибудь и мечтала, то только о том, чтобы покинуть эту бедную портовую улицу и жить как те люди, для которых она ежедневно выполняла грязную работу. Но эта розовощекая девушка с длинными пшеничными волосами хорошо знала, что такие мечты сбываются крайне редко. Для этого Мэри была достаточно здравомыслящей.

Путь к причалу занял всего несколько минут. Девушка услышала знакомый с детства запах моря, смешанный с запахами керосина, рыбы, ржавого металла и мокрой древесины. До сих пор Мэри никого не встретила и вздохнула с облегчением — ей вовсе не нужны вульгарные шутки и грубые домогательства моряков и неотесанных рабочих парней.

Мэри уже подошла к пирсу, как вдруг услышала за спиной звуки приближающихся шагов. Она крепче сжала ручку тележки и испуганно оглянулась: никого. Напряженно вглядываясь в ночную темноту, освещенную слабым светом газовых фонарей, девушка так никого и не увидела. Вокруг царила тьма.