Его поведение, безусловно, беспокоило короля и королеву, но он был не единственным ребенком, заглядывающимся на замужних женщин.

Его младший брат, принц Альберт, был увлечен подругой Фриды, леди Шейлой Лафборо, австралийской красавицей, чей брак с лордом Лафборо трещал по швам из-за его проблем с алкоголем и азартными играми. Она и Фрида часто танцевали с двумя принцами на балах, что, как вспоминала сама леди Лафборо в своих мемуарах, «раздражало знатных пожилых дам». Но нам было все равно. Мы знали, что ни один вечер не был полноценным без нас – и без них.

Король пустил в ход все рычаги воздействия, он предупредил сына, что тот сможет получить титул герцога Йоркского, только если бросит Шейлу. Принц подчинился и, следуя указу короля, который позволял жениться на подданных, в 1923 году женился на Элизабет Боуз-Лайон, дочери известного шотландского дворянина, лорда Стратмора. И хоть этот брак и брак их дочери принцессы Марии в предыдущем году удовлетворили короля и королеву, теперь беспокойство у них вызывало поведение младшего брата Эдуарда – Георга.

Король и королева потеряли одного сына из-за врожденной болезни; теперь же появилась опасность потерять другого из-за пристрастия к наркотикам. Принц Георг окунулся в бурные двадцатые с головой, наслаждался алкоголем, наркотиками и диким сексом. Его череда любовников – мужчин и женщин – включала, по некоторым данным, певицу Джесси Мэттьюс, драматурга Ноэля Кауарда, сводную бабушку принцессы Дианы, писательницу Барбару Картланд и советского шпиона Энтони Бланта.

Однако тревогу забили из-за его давней связи с наркоманкой Кики Престон, известной как «девушка с серебряным шприцем». Пока его родители были охвачены отчаянным параличом, так как не знали, что делать с этой немыслимой ситуацией, принц Эдуард – со своей любовницей – взял все под контроль и попытался помочь побороть зависимость брата от кокаина и героина.

Для его «излечения» нужно было гарантировать, что Кики Престон больше не сможет влиять на Георга, поэтому принц «изгнал» ее на время в Швейцарию. Широко распространено мнение, что у принца Георга и его любовницы был ребенок, Майкл Кэнфилд, который в итоге стал издателем в Нью-Йорке. Он умер в 1969 году. (Неудивительно, что ввиду красочного прошлого принца Георга, историки часто жалуются на нехватку переписки или любых других записей, связанных с принцем Георгом, герцогом Кентским, которые хранятся в королевском архиве в Виндзорском замке.)

С какими бы превратностями ни сталкивался Георг, факт оставался фактом: будущее короны лежало на плечах первенца. Хотя король не одобрял трусливый, но строптивый характер старшего сына, его друзей с дурной репутацией и его ночные похождения, он бы все ему простил, если бы он женился и произвел на свет наследника. Общественность, однако, не видела всей драмы, происходящей за воротами королевского дворца. Годы шли, а Эдуард не намеревался расставаться с Фридой и серьезно начинать поиски невесты, беспокойство начало распространяться и за пределами королевского двора. Плохое состояние здоровья короля – он так полностью и не восстановился после падения с лошади во время смотра войск в 1915 году – сделало тему брака насущной проблемой. Летом 1925 года его доктора настояли на круизе по Средиземному морю для восстановления здоровья, а в ноябре 1928 года после серьезного приступа сепсиса он стал настолько слаб, что в качестве меры предосторожности принц Уэльский был вызван домой из африканского тура премьер-министром Болдуином. Три месяца король провел на приморском курорте Богнор, а его старший сын с королевой Марией занимались большей частью его дел.

Опасения, что принц будет в один прекрасный день править будучи холостым, были настолько велики, что у премьер-министра Австралии Стэнли Брюса появились планы поговорить с ним как мужчина с мужчиной и внушить ему, что «уверенность в наследниках… не менее важна для поддержания Империи». Как австралийский дипломат Ричард Г. Кейси информировал Брюса: «Я слышал, что на принца Уэльского постоянно давят в отношении брака. Думаю, он переживает о своих чувствах, а это все же будет брак по расчету. Последующий скандал будет ничем не хуже, чем если бы он никогда не женился».

В какой-тот момент Луис Маунтбеттен составил список из 17 подходящих молодых представительниц королевских семей. Дочери принца Андрея Греческого – принцессы Маргарита и Теодора – были возможными кандидатками, но на тот момент лидировала 18-летняя принцесса Ингрид Шведская. Ее семья подходила в высшей степени, так как ее мать принцесса Маргарита Коннаутская и король Георг V были кузенами, внучкой и внуком королевы Виктории.

Летом 1928 года принцесса Ингрид приехала в Лондон в сопровождении министра Швеции, барона Эрика Пальмшерна, в надежде заполучить принца Уэльского. Начитанная, отчасти наивная девушка, ранее уже выражала желание стать королевой. Английский трон отлично бы для этого подошел. Пальмшерна хотя и надеялся на брак, не разделял ее уверенности. Он признал, что все это мероприятие было несколько «рискованным», его мнение оправдалось. Между 34-летним принцем и принцессой-подростком практически не возникло химии. В июле принцесса Ингрид вернулась в Стокгольм, ее надежды были на тот момент раздавлены[1].

В 20-х и 30-х годах перед будущим королем представили целый ряд кандидаток, отобранных семьей и правительством. Несмотря на Акт о престолонаследии 1701 года, римские католики не могли претендовать на престол, но это не остановило короля Витторио Эмануэле Савойского от попыток сосватать свою старшую дочь, принцессу Йоланду. К разочарованию короля его попытки обернулись ничем, и она вышла замуж за итальянского дворянина.

Во многих отношениях самой серьезной претенденткой стала та, которую предлагал только что избранный канцлер Германии Адольф Гитлер. Честолюбивый немецкий фюрер продвигал идею династического союза, который возвращал в дни Габсбургов и Ганноверов, а именно брак между знатной немецкой дворянкой и наследником британского престола.

В рамках своей грандиозной дипломатической стратегии после того, как он стал канцлером в 1933 году, Гитлер призывал к бракам между немецкими аристократами и европейскими коллегами, чтобы укрепить позицию своей страны на международном уровне. Например, он одобрил союз принца Бернарда Липпе-Бистерфельдского и принцессы Джулианы, дочери королевы Вильгельмины Нидерландской в 1937 году, так как посчитал его возможностью построить более крепкие отношения между двумя странами.

До заключения этого успешного союза глаз фюрера упал на принца Уэльского и принцессу Фридерику, 17-летнюю дочь герцога Эрнста Августа III Брауншвейгского и его жены, герцогини Виктории Луизы, единственной дочери немецкого императора Вильгельма II и императрицы Августы Виктории.

Родословная принцессы Фридерики была безупречна. Будучи дочерью главы Ганноверской династии, она теоретически имела титулы принцессы Фридерики Ганноверской, Великобританской и Ирландской, а также герцогини Фридерики Брауншвейг-Люненбургской. Более того, будучи потомком короля Георга III, она формально была 34-ой в очереди на британский престол, однако эти титулы не имели силы после Акта 1917 года, который лишал врагов Британии рангов и почестей во время Первой мировой войны.