Аркадий взял Тасину руку, и, нежно поглаживая ее, продолжал молоть всякий смешной вздор. Тася улыбнулась, ей стало спокойно, хотя она продолжала вздрагивать при каждом выстреле зениток.

Она сказала, отняв руку и взглянув на Сашу:

– Знаете, у нас в квартире живет один старичок. Он, между прочим, никогда не спускается в убежище. Он профессор математики. Так он вычислил, что Ленинград занимает около ста квадратных километров. Потом он подсчитал, сколько места на этой площади занимает его тело. И в общем у него получилось, по теории вероятностей, что есть только одна десятимиллионная часть возможности, чтобы бомба попала именно в него. И он никогда не спускается в убежище.

– Молодец! – сказал Аркадий. Страшный грохот потряс дом.

– Нет, нет! – закричала Тася. – Я не могу! И она выбежала.

– Мы вас проводим, – галантно сказал Аркадий.

В убежище было много народу. Некоторые спали, растянувшись на скамьях, а то просто на полу. Двое сонных мужчин и одна девушка играли в домино. Девушка бойко стучала костяшками с видом бывалой посетительницы убежища. В углу плакал бледный ребенок на руках у матери. Маленький старичок в золотых очках пробирался, осторожно ступая между спящими.

– Профессор! – окликнула его удивленная Тася. – Вы здесь? Ведь вы же говорили, что по теории вероятностей…

– Мало ли что я говорил, – ворчливо перебил ее старик. – На весь Ленинград был один слон, и его сегодня разбомбило. Какие уж тут, матушка, теории…

Он махнул рукой и пошел дальше.

Аркадий, Саша и Тася пробрались в дальний угол Здесь был свободный краешек скамейки. Тихо сопели мокрые водопроводные трубы. С улицы изредка доносилось заглушённое уханье, иногда вздрагивали стены. Тася уселась. Аркадий скомандовал:

– Саша, сидай.

И сел сам рядом с Тасей. И сразу принялся болтать пересыпая речь остротами и анекдотами. Саша стоя рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Тася то и дело всплескивала руками и восклицал

– Ой, не могу!… Подумайте, надо же!… Да ну вас! И заливалась таким звонким, веселым смехом, что ей самой становилось стыдно. («В таком месте смеяться!» Она зажимала рот рукой. Но смех прорывался сквозь пальцы и, ударившись о низкие бетонные своды, гулко разносился по подвалу. И далеко по углам люди, заслышав его, хоть и не видя, кто смеется, улыбались и становились бодрее, словно глотнули свежего воздуха.

– Ой, а где же Саша? – хватилась Тася.

Она с беспокойством огляделась по сторонам. Но гигантской фигуры Саши нигде не было видно.

– Пропал ребенок, нашедшего просят считать своим, – проговорил Аркадий, скорчив шутовскую гримасу.

Тася нехотя улыбнулась. Аркадий начал рассказывая историю о некоем внезапно скончавшемся зубном враче, на свежую могилу которого родственники временно положили табличку, снятую с его дверей.

– И вот, понимаете, Тасенька, топает по кладбищу одна старушенция и видит на могилке: «Зубной врач H. Н. Абрамов, прием от двух до семи». Представляете? Но слушайте, что было дальше. Старушенцию аж затрясло…

– Все-таки я не понимаю, – прервала его Тася, – куда мог деваться Саша? Неужели он ушел?

Аркадий, обиженный тем, что его оборвали на самом эффектном месте, ответил раздосадованно:

– Шё, вы Сашу не знаете? Медведь с его зимней спячкой ребенок перед ним! Ночью, днем у нашего Сашеньки одна думка: добраться до чего-нибудь горизонтального и покемарить минуток шестьсот. Если хотите его видеть, пошукайте где-нибудь под скамьями.

Разделавшись таким образом со своим лучшим другом, Аркадий повел рассказ дальше:

– Так я, значит, продолжаю за тую старушенцию. Как увидела она на могилке: «прием от двух до семи»…

Тася слушала его рассеянно.

Где же был Саша?

Когда Аркадий сел рядом с Тасей и они принялись болтать, сблизив головы и смеясь, гигант постоял немного над ними, шумно вздохнул и незаметно для них вышел во двор.

Ночь была ясная. По небу ходили лучи прожекторов. Где-то недалеко горело, стена дома была розовой. Саша с наслаждением вдохнул чистый воздух и закурил папиросу. По двору скитались молодые парнишки в асбестовых капюшонах – бойцы противопожарной охраны. Близко зажужжал самолет. Саша тревожно вслушался. Привычным ухом он распознал звук «юнкерса-88». По крыше что-то часто застучало.

Один из парнишек авторитетно сказал:

– Спикировал. Пулеметом кроет.

– Какой там к черту пулемет! – закричал Саша. – Он к вам на крышу зажигалок набросал.

Он подбежал к пожарной лестнице и быстро вскарабкался наверх. Там занималось ослепительное пламя.

Крыша была покатая, по краю шел заборчик. Саша перемахнул через него и пошел на пламя. Чтобы не упасть, он широко расставил ноги и сильно наклонял вперед свой тяжелый торс. Иногда он касался кровли руками. Наконец добрался он до пламени. Двое парнишек, пыхтя, засыпали его песком. Саша взял у одного из них лопату.

– У меня-то дело, пожалуй, побыстрее пойдет, – пробормотал он.

И действительно, он загребал с одного маху столько песку, что через несколько секунд огонь погас.

Он побежал к другому очагу. Здесь дело было посерьезнее. Железо крыши прогорело, занимались стропила. Маленькая немолодая женщина суетилась вокруг пожара. Она попыталась залить его водой. У нее не было сил удержать тяжелый шланг, и она то и дело опускала его. Дыра на крыше ширилась. Обнажилась большая Деревянная балка. Она дымилась.

– Сейчас проломит потолок. Ой, что будет! – кричала женщина.

Саша сорвал с женщины асбестовый капюшон и напялил его себе на руки. Он подвел руки под балку и сильно рванул ее. Балка скрипнула и подалась. Гигант поднял это пылающее бревно и швырнул его вниз, на улицу. Женщина, подняв голову, с восхищением смотрела на Сашу. Он казался ей сказочным богатырем.

– Иди, мать, вниз! – крикнул ей Саша. – Не ровен час сметет тебя воздушной волной.

Он побежал по крыше. Он действовал лопатой и ломом, а иногда просто руками и потушил еще несколько пожаров. Он тушил их с той силой и рассчитанной ловкостью, с какой делал всякую физическую работу.

Потом он спустился во двор. Здесь он тщательно почистил гимнастерку и брюки. Под краном он вымыл руки, лицо и причесался.

Несколько ребят из противопожарной охраны подошли к нему и спросили его имя.

– А зачем вам?

– Мы хотим объявить вам благодарность в приказе.

– Обойдется, – сказал Саша и побрел в убежище.

Здесь все спали. Спала Тася, прислонившись к сырой стене. Дремал Аркадий, свесив голову на грудь.

Саша потряс его за плечо. Аркадий открыл глаза.

– Где ты был? – спросил он, зевая.