– Пойдем, – скомандовала фея.

Спорить не хотелось. Да и резона нет. Сам же вызывался на авантюру, никто не заставлял. Проходя через холл, Артур не мог не заметить, что некоторые приветственно снимают шляпы перед Фари. Ей вежливо улыбаются, а кто-то спешит с папками и документами, но, наткнувшись на взгляд ведьмы, замирает на месте. Благо, будучи не замороженным, а просто испуганным.

У самого лифта леди и мальчик остановились в ожидании, пока стальная коробка не отвезет их куда-то наверх.

– Какие красивые глаза.

Справа, словно из воздуха, возникла приятная старушка. Невысокого роста, она держала идеально прямую осанку, отчего казалась чуточку выше и моложе. Седую голову прикрывала шляпа, на шее лежал воротник из песца, а дрожащие руки опирались на трость из дерева драгоценных пород. Узловатые пальцы были увенчаны кольцами, а на мизинце левой руки сверкал алмаз размером с переспелую вишню.

– Герцогиня Лармонт. – Данный кивок буквально сочился официозом. – Не ожидала увидеть вас так рано.

– Ох, милочка, ты же знаешь. – Дама улыбнулась, демонстрируя ровный ряд вставных белых зубов. – Нам, старикам, сложно привыкнуть к быстро меняющемуся миру.

Артур глянул в окно – у них на дворе первая половина прошлого века. Интересно, как бы герцогиня себя чувствовала на Земле?

– Вы с семьей или одна?

– С моим прапрапра… ну, сколько-то там раз правнуком. – Герцогиня продолжала разглядывать Лазаря, что ему категорически не нравилось. – С бароном Лармонтом, ты его знаешь.

– Знаю, – согласилась Фари. – Приятный мальчик.

Герцогиня засмеялась.

– Преимущества моего положения – все пытаются льстить. Даже последняя мышь в Литтл-гарден-сквере знает, что мой правнук тот еще охламон.

Судя по тому, как скривилась Эйя, «охламон» – слишком мягкое слово для описания потомка герцогини.

– Вижу, ты со мной согласна. Кстати, хорошо ты поставила на место Шарля. Уж слишком он обнаглел, получив звездочки полковника.

– Власть портит людей.

Руки герцогини сжали трость, а улыбка чуть померкла, но вскоре старушка вновь сверкала достижениями ремесла дантистов.

– Именно поэтому ты последнее десятилетие провела на Земле? Подальше от власти? Или от властей?

– Вы знаете, почему я там была.

– Знаю. – Артур мог поклясться, что услышал змеиное шипение. – И вижу, твои поиски увенчались успехом.

– Вы второй человек за день, кто так говорит.

Эйя еще несколько раз нажала на кнопку, но лифт, будто издеваясь, не спешил опускаться. Стрелка показывала, что он все еще находится на уровне двадцать седьмого этажа. Всего же их было пятьдесят один.

– Куда-то торопитесь? – поинтересовалась Лармонт. – Хотя не удивлюсь. Вы, молодые, все время спешите. Не умеете ждать, потому и стареете слишком быстро.

– У нас выдался напряженный день.

– Понимаю, – протянула герцогиня.

– Вряд ли что-то понимаешь, старая интриганка, – одними губами прошептала Эйя.

Так, чтобы не услышала мадам, но чтобы Артур мог разобрать каждое слово. Лазарев удивленно посмотрел на фею, а та подмигнула и еще раз вдавила кнопку вызова.

– И все же занятные у вас глаза, молодой человек. Красивые.

– Спасибо, – неуверенно поблагодарил мальчик. – Наверное.

– Наверное, – засмеялась герцогиня. – Вы слышали? Он сказал «наверное». Ох, сэр, а с вами будет весело. Особенно если вы окажетесь чуточку более похожим на отца и меньше – на мать. Она мне никогда не нравилась, а уж после известных событий…

Дзинкнул звонок, и двери бесшумно расползлись. Эйя буквально зашвырнула Артура вовнутрь и, проигнорировав швейцара, вставила ключ в замочную скважину. Стоило фее его повернуть, как лифт пополз наверх.

Артур не мог поверить своим ушам. Его только что забрали от человека, который знал родителей! Настоящих родителей, о которых мечтает каждый детдомовец, что бы он вам ни говорил. Все брошенные дети надеются, что их найдут и заберут.

– Она знает моих родителей! – выпалил Лазарев, нисколько не заботясь о том, что устраивает сцену при постороннем человеке.

– И? – холодно спросила Эйя. – Я тоже их знала.

Мальчик почти захлебывался возмущением.

– Где они?!

– На Гранд-Луис-грэйвъярд. Ряд сорок девять, место семь.

Артур так и не закрыл рот. Он достаточно хорошо знал английский. Что понятно, учитывая, насколько просто ему давалась речь полковника и герцогини. «Грэйвъярд», выражаясь русским языком, – кладбище.

– Выходит…

– Они умерли. – На лице Эйи не отобразилось даже тени эмоций. Только в лазурных глазах промелькнула грусть. – Почти сто шестьдесят лет назад.

– Но… но… но это невозможно! Мне ведь только тринадцать!

– А говорил четырнадцать, – вновь подмигнула Фари.

Очевидно, что ведьма пыталась его рассмешить, но парнишка не был настроен веселиться. В один день он внезапно узнал, что в мире существует магия, что через дверь в подсобку можно попасть на Бесконечный остров и что его родители уже полтора века как мертвы. Да даже пятнадцатилетний подросток не рассчитан на такие потрясения!

– Вот поэтому я ничего и не рассказала. Мой дорогой Артур, я искала тебя последнее десятилетие вовсе не для того, чтобы вывалить весь ворох настоящей истории мира за полчаса.

– А есть что-то еще, чего я не знаю? – обреченно вздохнул Лазарев.

Смех у Эйи хоть и был ледяным, но оставался красивым. Как и она сама.

– Проще сказать, что ты знаешь, и при этом остановиться только на имени!

Двери лифта открылись, и Артур вновь потерял дар речи. Он планировал оказаться в длинном коридоре, ну или в просторном холле, но никак не ожидал, что лифт может вести прямо в квартиру. Если, конечно, так можно назвать подобные апартаменты.

– Спасибо, Макс, – прозвучало позади.

– Приятного дня, миледи.

Раздалось шуршание вытаскиваемого ключа, и лифт заскользил вниз. Двери с хлопком закрылись, оставляя фею и недавно обыкновенного мальчика одних. Одних в хоромах, площадью, наверное, с весь этаж. Артур по такому случаю даже вспомнил, как называются подобные «квартиры», – пентхаус. Дорогущие помещения, где живут одни лишь богачи и звезды.

Гостиная размерами со спортивный зал была обставлена со вкусом. Никакого кричащего золота и драгоценных камней, но даже тумба для светильника выглядела дорого. Тут стояло несколько металлически-стеклянных столиков. Диваны, обитые белой кожей и накрытые теплыми пледами, с узорами, похожими на картины. Здесь даже имелось подобие телевизора. Пузатого, гигантского, допотопного, но телевизора.