«Послу на вид лет около пятидесяти, вид у него бодрый и достойный. У него была длинная борода, и одет он был по-восточному, а к чалме его было прикреплено перо страуса — знак вольности и чести, у него на родине дозволенный носить только владетельным князьям и высшим вельможам».

Далее Вебер описывает, как Петр, решив прокатить посла по морю, пригласил его вместе с другими послами в Кронштадт и 21 мая они отплыли из Петербурга. Фарватер был ли плохо разведан, или капитан судна оказался неопытным, но шнява, на которой плыли послы, крепко села на мель, и до ночи снять ее не удалось. А ночью налетел шторм, перепугавший Ашур-бека, который прежде никогда не видал такого огромного моря. Послу сделалось дурно, он лег на палубу, завернулся в накидку и приказал сопровождавшему его мулле читать над ним Коран. К утру буря утихла, но снять судно с мели смогли лишь через день, 23 мая.

По прибытии в Кронштадт Ашур-бек устроил угощение на борту шнявы, и во время этого пира Петр много расспрашивал Ашур-бека о его стране. Вот что ему удалось узнать: посол был из знатнейшего хивинского рода, его хан был молод, ему недавно исполнилось двадцать лет и в прошедшем году он взял в жены старшую княжну персидского шаха, получив за ней богатое приданое. Его столица город Хива, и страна их граничит с одной стороны с Китаем, индийскими княжествами и Персией. С другой стороны ее соседи кочевые племена в Степи. С большими странами они дружат, а воюют больше с кочевниками. Хан может выставить войско в 200 тысяч всадников. Из восточных диковин, о которых его просил рассказать царь, Ашур-бек упомянул об удивительных порядках в стране Великого Могола. Там если у государя родится несколько сыновей, то, войдя в возраст, они получают в управление каждый по провинции государства их отца. Но править своими уделами они могут не иначе как из своих замков-крепостей, в которых их содержат под неусыпным наблюдением соглядатаев и за крепким караулом, словно птиц в золоченых клетках. Покидать место этого роскошного заключения им строжайше запрещено. После смерти родителя принцы получают свободу, набирают в своих провинциях войска и бьются между собою за право наследования трона до тех пор, пока не побеждает сильнейший из них.

Хивинский посланник Ашур-бек подтвердил рассказ Нефеса, когда его стали расспрашивать о золоте. Посол рассказал, что Амударья действительно в своих верховьях вымывает золотой песок. Он также предложил построить у старого устья Аму, близ Красноводской косы, укрепление для русских войск на тысячу человек, уверяя, что его хан не будет противиться этому. Хороший знакомый сибирского воеводы князя Гагарина, Ашур-бек вообще вел себя как верный союзник русских, и этим приглянулся Петру. Посол был обласкан и награжден. Отпуская Ашур-бека на родину, в качестве подарка и символа будущего союзничества император распорядился отправить с ним хивинскому Хану артиллерийскую батарею и «огневой запас».

* * *

Случилось так, что в то же самое время в Петербург прибыл сибирский воевода князь Гагарин с подробным сообщением о песочном золоте, моющемся возле Бухары. Эти два сообщения, как нельзя более кстати дополняя друг друга, подтолкнули императора к принятию решения. Дабы в очередной раз попробовать проложить путь «из Варяг в Китай и Индию», Петр велел отправить в глубь Азии две экспедиции: одну от верховьев Иртыша в Малую Бухарию, вторую от Каспийского моря в Хиву.

Командиром первой экспедиции был назначен подполковник Бухгольц, получивший приказ спуститься по Иртышу и построить крепость в районе Ямышева озера (озеро Балхаш). Оттуда он должен был двинуться к Яркенду, овладеть им и разведать в округе все о песочном золоте. Исполняя этот приказ, в 1715 году Бухгольц с отрядом из 3 тысяч человек выступил в поход и спустился по Иртышу на лодках и дощаниках. Он дошел до Балхаша и даже начал строительство укрепления, но тут возле лагеря появились калмыки князя Черни-Дундука, с которыми не без участия самого Бухгольца и его драгун сложились очень непростые отношения.

Калмыки ежегодно приезжали в Астрахань и на ярмарку в Тобольск, привозя чай, китайские материи и много соли, которой изобиловали реки в их степных владениях. На дне степных рек соль нарастала шапками, вроде сахарных голов, выпиравших на поверхность. Эта соль была очень хорошего качества и всегда пользовалась повышенным спросом. В свою очередь, калмыки вывозили из Сибири деньги, юфть, железо и меха. Калмыки считались народом «неспокойным», и Петр посчитал, что такой стратегический продукт, как соль, оставлять в руках «неспокойных» калмыков не следует. Это был единственно консервант, позволявший делать долговременные запасы продовольствия для армии и флота. Кроме того, хотелось получать китайские товары без посредства калмыков, и поэтому Бухгольц в 1713 году получил приказ захватить соляные промыслы. С тремя полками драгун выйдя из Тобольска, он прошел тысячу километров скорым маршем и овладел указанной местностью. На выгодном месте была заложена крепость, и соль русские стали добывать сами. Это не понравилось калмыкам, и они перестали приезжать на ярмарки.

Теперь же, столкнувшись со своим недругом в степи, калмыцкий князь преградил отряду Бухгольца путь в Бухарию. Атаковать укрепленный лагерь Черни-Дундук не решился, но этого и не потребовалось — от плохой воды в отряде Бухгольца начались болезни и мор. Видя, как мрут его люди, командир приказал отходить, и это отступление продолжалось до устья реки Оми, куда дошли только 700 человек, оставшиеся от первоначальных трех тысяч. Здесь, на этом месте, Бухгольц заложил селение, которое впоследствии стало городом Омском.

* * *

Судьбоносным для князя Черкасского стало 29 мая 1714 года: в этот день его проект кавказской экспедиции был рассмотрен и отложен. Но вместо него царь Петр одобрил составленный князем Александром проект экспедиции в Хиву и Бухару с Черкасским во главе.

Тем летом политическая ситуация изменилась: из Астрахани, где остановился возвращавшийся домой посол Ашур-бек, пришло сообщение о том, что молодой хан, пославший его в Россию, умер. Посла задержали в Астрахани, пушки, которые ему были прежде обещаны, он не получил. Русские не знали, как им теперь быть, ведь договаривались о дружбе с правителем, который был уже мертв, да к тому ж умер, как говорили, не своей смертью. Вступивший на престол хан также правил не долго, и в короткий срок на престол в Хиве взошел уже третий хан! Было от чего призадуматься — все эти неизвестные правители могли не признать договоренностей, достигнутых с Ашур-беком. Для вящего бережения от опасных неожиданностей решено было не объявлять об истинных целях готовившейся экспедиции: назначая Черкасского командиром отряда, Петр официально отправлял его в качестве посла, шедшего поздравить нового хана Хивы с восшествием на престол. Велено ему было: «Оттоль ехать в Бухару, к хану, сыскав какое дело торговое, а дело настоящее, чтоб проведать про город Яркенд, сколь далек оный от Каспийского моря. И нет ли каких рек оттоль или хотя бы не от самого того места, однако же поблизости в Каспийское море».

Получив инструкции лично от Петра, Черкасский направился в Казань, к воеводе Петру Самойловичу Салтыкову, тогдашнему управителю всего юго-востока России и Прикаспийского края. В Казань он прибыл 13 августа, передал Салтыкову высочайший указ о подготовке похода, 16 августа выехал в Астрахань и там, на месте, занялся подготовкой экспедиции, продолжавшейся до середины октября. Он собрал отряд из полутора тысяч штыков регулярной пехоты, укрепленный морскими командами, при девятнадцати орудиях с артиллеристами. Этот отряд численностью около 1900 человек погрузился на две шхуны и двадцать семь морских стругов и выступил из Астрахани 7 ноября 1714 года, направляясь в Гурьев, лежащий при впадении Яика. Но суда стало затирать льдами, и, так и не пробившись к намеченной цели, князь приказал вернуться в Астрахань. В начале декабря Бекович написал из Астрахани в Казань к Салтыкову, прося прислать ему пятьсот яицких казаков, и приказал пополнить свою флотилию двадцатью новыми бригантинами, а сам тем временем отправился к себе на родину, в Кабарду, где набрал надежных и верных ему людей.