А в Вечном городе, который, казалось бы, уже ничем нельзя было удивить, шли пересуды и недовольный ропот. Три тысячи гвардейцев, охраняющих стены Ватикана, не могли защитить его от позора. Что бы ни случилось в закрытом городе, все тут же становилось известно за его стенами. К тому же Лукреция со временем вообще перестала скрывать свою связь с отцом и братьями. Для нее не существовало никаких принципов, никаких ограничений и, тем более, никаких нравственных понятий. Что могло ее испугать? Святой суд? Но, если вы не забыли, ее отец и любовник – наместник Бога на земле, умудрившийся безнаказанно нарушить все десять заповедей этого Бога.

А потому можно было брать от жизни все, что она способна предложить, и полностью отдаваться наслаждению. И так поступала не одна Лукреция, а все семейство Борджиа.

Несколько лет эта «веселая семейка» как хотела, так и правила Ватиканом и Римом: они почитали казну своей собственностью и пользовались ей весьма свободно, то и дело устраивая празднества, пышные балы и роскошные маскарады. Некоторые развлечения отличались ужасающей половой распущенностью: там на потеху спаривали разных животных, мужчины от полной пресыщенности занимались содомией и прочая, прочая… А на шумных пирах с обильными возлияниями неугодным подносили чашу вина с ядом или убивали их другим способом.

Время от времени папа заводил себе новую любовницу, но это нисколько не мешало продолжать кровосмесительную связь с дочерью. Братья тоже не отставали от святого отца. Правда, случались недоразумения. Так, Чезаре, собравшийся как-то провести сладкую ночь с сестрой, застал у нее Джованни. Братья заспорили и решили не выходить из спальни Лукреции один без другого, но тут явился соперник, которому пришлось уступить поле действия, – их собственный отец.

Но Лукреции постепенно надоели ласки стареющего сластолюбца-папы и неистовая ревность Чезаре. И младшая сестра остановила свой выбор на самом старшем брате – весельчаке Джованни. Чезаре узнал об этом. В нем заговорил его бешеный нрав – мало того, что Лукреция предпочла ему Джованни, так еще и отец собирался именно Джованни сделать своим преемником! Чезаре, избалованный, распущенный и привыкший получать все желаемое, решил мстить.

Джованни выследили, перерезали ему горло и утопили в Тибре люди Чезаре. На следующий день виновник случившегося, братоубийца, бежал из города.

Родриго Борджиа был потрясен убийством старшего сына и не желал верить в вину Чезаре. Он отправил на пытку «многих знатных нотаблей, выбранных наугад», пока не убедился в том, что смерть Джованни – действительно дело рук его любимого Чезаре.

Тогда он осушил слезы и, запершись в своих покоях, утешался в объятиях Лукреции. Естественно – дело-то семейное.

Папа римский простил своего сына. И вскоре братоубийца вернулся в Рим. На радостях примирения с отцом он устроил охоту. Громадную свиту из придворных фаворитов, светских дам, куртизанок, шутов и танцовщиц сопровождало тысячное войско. «Четыре дня они провели в лесах Остии, свободно предаваясь порывам плоти». Лукреция в этих «любовных играх» сменила два десятка партнеров. А «вернувшись в Рим, они превратили его в притон, в святилище гнусностей, и невозможно перечислить все грабежи, убийства и преступления, совершившиеся при дворе папы».

Однако за всем этим разгулом и развратом папа АлександрVI не забывал и о политике. С первых дней восшествия на папский престол он мечтал о победах, крупных завоеваниях и власти над всей Италией. И вот очередные политические планы привели к необходимости породниться с арагонской династией. Привычным уже образом Александр VI разорвал брак Лукреции и бежавшего Сфорца и тут же выдал ее замуж за семнадцатилетнего герцога Бисалья, побочного сына короля Альфонса II.

Лукреция стала обладательницей состояния, завидного для любой принцессы крови. Молодого Бисалья отправили на два года в Неаполь, а жена его продолжила вести очень «свободный образ жизни».

Она расположилась в самых роскошных апартаментах Ватикана и собирала вокруг себя развратнейших женщин Рима. Днем герцогиня развлекалась, наблюдая бои быков и устраивая разнообразные проделки на улицах города. Особенно славился женский бег наперегонки от замка Святого Ангела до площади Святого Петра. Женщины вообще заботились о своем здоровье – после дневных развлечений наступали ночи любви, которые требовали железного здоровья! По самым скромным подсчетам, в городе тогда насчитывалось семь тысяч проституток всех цветов кожи. Весело проведя день, они устраивали веселые ночи… Естественно, веселье это творилось в присутствии папы.

Пиры, празднества, маскарады – все эти чудные развлечения славились танцами и играми обнаженных куртизанок и довольно часто заканчивались убийствами. Казна, как вы понимаете, пустела, а жить на что-то надо было. Вот на праздники и приглашались знатные вельможи и богатые священники. Одного, а то и сразу нескольких травили, что нисколько не портило веселья остальным. Имущество убиенных шло в казну.

Это было семейное предприятие. Родриго Борджиа собственноручно готовил замечательные яды. Те самые, о которых и по сей день ходят легенды. «С помощью преданных химиков Александру VI удалось создать целый арсенал чрезвычайно тонких ядов. Использовались даже специально привезенные из Нового Света травы. Знаменитое вино Борджиа оказывало свое действие лишь спустя время: от месяца до нескольких лет. У человека выпадали зубы, волосы, сходила кожа, а смерть наступала после длительных тяжелых мук». Чтобы «не наследить» и решить дело быстро, семейка пользовалась излюбленным ядом без цвета и запаха. Случайно видевшие его писали о мелких кристаллах цвета паросского мрамора.

Итак, готовил яд сам папа римский, а Лукреция подносила яд избранным жертвам. Однако и Чезаре помогал чем мог. Время от времени он приходил на помощь интересам семейства, особенно в темных переходах Ватикана, ибо в совершенстве владел кинжалом.

Но все же Борджиа предпочитали яд.

С его помощью Лукреция также избавлялась от надоевших любовников. Специальный ключ, который она вручала очередной жертве, имел неприметное острие, смазанное ядом. Взволнованный любовник слегка царапал им кожу и… через сутки умирал.

С третьим мужем Лукреции особо церемониться не стали, ключа ему не дали. Его просто зарезали. Это было ночью 2 января 1500 года. Четверо в масках напали на герцога Бисалья и нанесли ему пять ударов кинжалом. Но герцог остался жив. А Лукреция пришла в ярость: да сколько можно! Пусть хоть этот муж останется при ней! Целый месяц она выхаживала раненого герцога и не отходила от него ни на шаг. Однако неизвестным все же удалось задушить герцога в его же собственной постели.

А через некоторое время Лукреция родила мальчика. В одной из булл (папских актов) Александр VI признал отцом ребенка себя (дед стал отцом родного внука!), в другой – Чезаре. Чьим бы сыном ни был младенец, но он получил «во владение» Сермону.

Папа Александр VI, видимо, поразмыслил и решил выдать дочку замуж в четвертый раз. И в 1501 году Лукреция снова вступила в брак. Причина для нового брака была старая – интересы политики. Лукреция, которую прозвали «кровавая куртизанка», устроила очередную свадьбу. И вновь свадьба Борджиа прошла «с такой пышностью и развратом, какового не знала даже языческая древность». Но после этого новоиспеченная герцогиня д’Эсте совершенно неожиданно оставила Вечный город и уехала со своим мужем, герцогом Альфонсом д’Эсте. Навсегда.