litbaza книги онлайнПриключениеЛюбовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 349
Перейти на страницу:

Позже, когда сгустились сумерки, Билли сел за стол и, заточив карандаш, склонился над первой пустой страницей тетради. Свет лампы в тяжелом неподвижном воздухе даже не колебался. Он вывел дату, а потом написал:

Дорогая моя жена, я начинаю эти записи и буду их продолжать впредь, чтобы ты знала, чем я еще занимаюсь каждый день, кроме того, что ужасно тоскую по тебе. Сегодня я осматривал столицу, и это была вовсе не такая приятная и обнадеживающая прогулка по причинам, о которых деликатность не позволяет мне упоминать…

При мысли о Бретт, ее милом лице, нежных руках, ее пылкости в минуты близости он почувствовал сильный огонь желания и на мгновение закрыл глаза. Потом, уже успокоившись, снова начал писать.

Город уже основательно укреплен, что, на мой взгляд, скорее говорит о предстоящей затяжной войне, чем о короткой стычке, как считают почти все вокруг. Конечно, по многим причинам было бы гораздо предпочтительнее, чтобы этот конфликт не продлился долго, и не самая последняя из них – мое страстное желание жить с тобой, моя любимая, там, куда направит меня долг службы в мирное время. Но если говорить не о личных причинах, а о тех, что касаются всей страны, то короткая война позволила бы быстрее навести порядок и расставить все по своим местам. Сегодня на одной оживленной улице я видел негра – то ли из вольноотпущенных, то ли из «контрабандных», как генерал Батлер назвал беглых рабов с Юга. Так вот этот негр даже не подумал отойти в сторону, чтобы дать мне пройти. Воспоминание об этом случае тревожило меня весь день. Разумеется, я, как и любой гражданин, хочу покончить с позором рабства, но свобода чернокожих не узаконена. Хотя я понимаю, что моя давно пропавшая сестра наверняка возразила бы мне, но все же не считаю, что мое мнение несправедливо или безнравственно. Напротив, я чувствую, что большинство думает точно так же. Во всяком случае, в армии так считают абсолютно все, это я знаю точно. Говорят, даже наш президент продолжает настаивать на срочной необходимости переселения освобожденных рабов в Либерию. Вот почему я очень боюсь затяжной войны, которая наверняка ввергнет нас в еще больший хаос слишком быстрых перемен в устройстве общества.

Он остановился, держа карандаш на весу и глядя на неподвижное пламя лампы. Каким сырым и тяжелым был воздух, даже глубокий вдох и то давался с большим трудом.

Ему вдруг стало стыдно за то, что он написал. Путаница и неразбериха, порожденные этой войной, уже начинали вызывать у него отвращение. Возможно, к тому времени, когда они с Бретт снова окажутся вместе и она прочтет этот дневник, включая то, что еще не написано, ответы, в том числе и его собственные, станут яснее, чем этим вечером.

Ты уж прости мне мои дурацкие философствования. Тревожная атмосфера, царящая в этом городе, рождает странные мысли и сомнения, а мне больше не с кем поделиться, кроме той, с кем я делюсь всем, – с тобой, моя бесценная. Спокойной ночи, и да хранит тебя Бог…

Он провел под написанным длинную черту и закрыл тетрадь. А вскоре после этого разделся, погасил лампу и лег в кровать, но сон не приходил. Жесткая постель, одиночество и тоска по жене заставляли его еще долго ворочаться, слушая, как на соседних улицах какие-то хулиганы бьют стекла и палят из пистолетов.

– Лайдж Фармер? Вон там, приятель.

Капрал показал на белую коническую палатку в ряду таких же, весело хлопнул Билли по спине и, насвистывая, удалился. Подобное пренебрежение дисциплиной среди добровольцев было настолько обычным, что Билли не обратил на это внимания. У входа в палатку он откашлялся, поправил мундир и, держа в левой руке документы, вошел внутрь:

– Лейтенант Хазард явился, капитан… Фармер…

Изумление помешало ему четко произнести последнее слово. Перед ним стоял благообразного вида пожилой человек лет пятидесяти, а то и старше, седой как лунь. На нем была мягкая нательная рубаха, возле бедер болтались спущенные подтяжки; в правой руке он сжимал Ветхий Завет. Рядом, на шатком столике, Билли увидел пару книг Мэхена по инженерному делу, но был слишком ошеломлен, чтобы заметить что-либо еще.

– Сердечно вас приветствую, лейтенант. Я ожидал вашего приезда с большим нетерпением… нет, даже с волнением. Вы застали меня в тот момент, когда я собирался вознести хвалы и благодарность милостивому Господу нашему в утренней молитве. Не хотите ли присоединиться ко мне, сэр?

С этими словами он бухнулся на колени, а удивление Билли сменилось испугом, когда он понял, что вопрос капитана Фармера был на самом деле приказом.

Глава 4

Пока Билли получал назначение в Александрию, в здании военного министерства, расположенном в западной части Президентского парка, началось очередное совещание. Вел его, сидя за своим невероятно захламленным столом, бывший сенатор от Пенсильвании, а ныне военный министр нового правительства Линкольна Саймон Кэмерон. Однако собрал совещание вовсе не он, а этот старый надутый индюк, получивший пост главнокомандующего. Со своего места в углу, куда Кэмерон посадил двух помощников в качестве наблюдателей, Стэнли Хазард смотрел на генерала Уинфилда Скотта с едва скрываемым презрением.

Стэнли, который к своим почти сорока годам успел обзавестись заметным животиком, выглядел даже грациозно по сравнению с генералом, еще давным-давно прозванным Старина Пух-и-Прах. Уинфилду Скотту было семьдесят пять, и его грузный, похожий на бочонок торс в сверкающем галунами мундире закрывал собой всю спинку кресла, в котором он сидел, самого большого из тех, что удалось найти в здании министерства.

Из других участников присутствовали министр финансов – импозантный Сэмон Чейз – и человек в сером костюме простого покроя, который сидел в углу напротив Стэнли. С начала совещания он почти не говорил, а только вежливо и очень внимательно слушал пространные речи Скотта. Когда Стэнли впервые увидел президента на каком-то приеме, он мог бы охарактеризовать свое впечатление как отталкивающее, но не более того. Здесь сыграли свою роль и манера держаться, и весьма неприятная внешность. Однако теперь его словарь для описания личности нового президента значительно пополнился и уже включал такие слова, как «мужлан», «фигляр» и «животное».

По правде говоря, Стэнли не было никакого дела ни до одного из присутствующих, кроме разве что собственного начальника. Разумеется, по долгу службы он обязан был восхищаться Кэмероном, который привез его в Вашингтон в награду за многолетнюю и весьма щедрую финансовую поддержку своих политических кампаний.

Однако, служа со своим благодетелем в одном ведомстве, Стэнли очень скоро открыл его худшие стороны. Одну из них он наблюдал прямо сейчас в виде башен из ричмондских и чарльстонских газет, важных источников информации об идущей войне, которые громоздились на каждом свободном уголке министерского стола и на верхушке шкафа. Такие же украшения покрывали ковер, возвышаясь неровными колоннами, тесно прижатыми друг к другу. Богом, правящим военным министерством Саймона Кэмерона, был Хаос.

Хозяин всего этого сидел за огромным письменным столом, плотно сжав губы и обратив вперед загадочный взгляд серых глаз. В свое время в Пенсильвании он получил прозвище Босс, но теперь его так больше никто не называл, по крайней мере в лицо. Пальцы Кэмерона безостановочно вертели его главные конторские принадлежности – замусоленный обрывок газеты и огрызок карандаша.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 349
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?