Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Давай, не ленись, это полезно для фигуры.
Мы выходим на улицу, и я смотрю, как Сергей Аркадьевич, наш препод, выстраивает всех в ряды.
— Филатова, Волкова, где ходите? Давайте скорее, — выкрикивает он, забавно взмахивая руками.
— Господи, Дана, у него живот так смешно выпирает. Спорт — это явно не его, — шепчет мне Настя на ухо, хихикая, и я толкаю ее в бок.
Я занимаю место с краю, в первом ряду. Настя сразу за мной. Сергей Владимирович посматривает на свои наручные часы и готовится к отсчету, и я заглатываю ртом кислород. Рев мотоциклов разрезает тишину, и я вздрагиваю. Смотрю на пять железных коней, паркующихся неподалеку, и стараюсь унять нервную дрожь. Кто-то резко свистит. — Ребятки, вы мешаете нам, — кричит препод, но вся эта компашка и не думает уходить. Клим складывает руки и ухмыляется, осматривая толпу. На нем темная футболка и низко сидящие шорты, и мой пульс снова ускоряется. Я знаю, что он меня не видит, так как Олеся загораживает обзор. Этот гад, не стесняясь, рассматривает девчонок, и хуже всего то, что мне это не нравится.
— Мы тут немного постоим, мешать не будем, — выкрикивает самый рослый из них. На нем темные очки и длинная челка, поэтому я не могу рассмотреть его лицо. Скорее всего это и есть тот самый Эдик, я видела его от силы пару раз. Никогда не интересовалась параллельной группой и просто старалась их избегать.
Закрываю глаза, пытаясь вернуть былой настрой. Когда слышу отчет, и цифру три, подрываюсь с места. Я отрываюсь от толпы, бегу, со всей силы пытаясь выбить из себя всю злость. Первый круг пройден, и я заворачиваю на второй. Слышу свист в спину и дерзкое слово «киска», но даже не поворачиваю головы. Воздух давит на легкие, и тело невыносимо горит, но я продолжаю бежать, ощущая, как становится легче, осталось совсем чуть-чуть.
— Филатова, молодец, последний круг, — выкрикивает преподаватель. Добегаю до финишной прямой и падаю на колени, стараясь отдышаться.
— Ого, вот это скорость, детка, — доносится совсем рядом со мной. Поднимаю голову и натыкаюсь на того самого парня. Он с интересом рассматривает меня.
— Твои ножки неплохо бы смотрелись на моей шее, — громко проговаривает он. Парень улыбается, и я замечаю в его рту золотой зуб, который сейчас буквально отсвечивает на солнце.
— Ты что-то попутал, — говорю я, в перерывах между вздохами, — меня не интересуют такие моральные уроды, как ты.
Злость, буквально, затапливает меня. Он закидывает голову назад, и дикий хохот вырывается из его горла.
— Клим, это не из твоей группы девчонка? Знаешь ее?
Я, кажется, вновь не дышу. Потребность обернуться и взглянуть на Клима, невероятно сильна. Мне хочется прочитать хоть что-то в его глазах. Понять, что произошло и разобраться, наконец, в его странном поведении.
— Или это твоя телочка? Что ты молчишь?
— Мне безразлично на нее, — слышу его, продирающий до дрожи голос, — так, перепихнулся разок, можешь забирать…
7
ГЛАВА 7
Клим
Я наблюдаю за мужчиной, который внимательно осматривает меня. Его очки то и дело спадают с переносицы, и он их, чрезмерно медленно, каждый раз поправляет.
— Клим, откиньте голову назад и полностью расслабьтесь. Вы доверяете мне?
— Да, — проговариваю я и делаю, как говорит мой психолог.
— После моего сеанса вы начнете спокойно относиться к птицам. Самое важное- это слышать, что я произношу, и полностью расслабиться.
Я закрываю глаза и киваю. Чувство умиротворения накатывает на меня.
— Сейчас я буду медленно считать, и затем щелкну пальцами, и вы погрузитесь в состояние гипнотического сна. Чем дольше вы будете слышать мой голос, тем глубже вы можете погрузиться в транс.
Я распрямляю сжатые кулаки и протягиваю руки вдоль туловища.
— По мере того, как ваше дыхание становится ровным, вы можете расслабиться еще больше, — произносит он, медленно, и тяжесть сковывает мои веки.
Он начинает медленно отсчитывать, и я слышу каждый его вздох. Щелчок, и мои глаза привыкают к свету. Яркий, насыщенный, я ожидал темноту.
— Отныне вы спокойны и уравновешенны … Спокойны и уравновешенны, всегда и везде… Где бы вы не находились, вы спокойны и уравновешенны. Отныне спокойствие и уравновешенность следуют за вами повсюду и становятся неотъемлемой частью вашего характера, — я слышу его голос у себя в голове.
— Окружающие звуки, шумы отошли далеко-далеко… Вы не воспринимаете их… Вы ничего не слышите, кроме голоса врача… Вы слышите только мой голос… Только мой голос слышите Вы… Мой голос действует на Вас успокаивающе… Мышцы рук, ног, туловища расслаблены… В них нет ни малейшего напряжения… Что вы видите Клим?
Мне кажется, что туман рассеивается, и я смотрю на закрытую дверь.
— Дверь, я вижу на ней ободранную краску, — проговариваю я. Ощущаю, как горло сводит от сухости, и мне ужасно хочется пить.
— Клим, отройте дверь.
Поднимаю руку и пытаюсь дотянуться до ручки, но она слишком высоко. Горло нещадно саднит, и я даже чувствую слезы на своих глазах.
— Не могу, ручка слишком высоко, мне не дотянуться. Пить, пожалуйста, я хочу пить. Берусь за край двери и просовываю туда пальцы, я хнычу, пытаясь ее открыть.
— Мама, мама, открой.
Шум, чьи-то голоса, мужской… я слышу слишком отчетливо.
— Ублюдский выродок, несносный мальчишка. Убирайся, кому говорю. — Мама, дядя, я пить хочу.
— Клим что вы видите, ответьте?
— Мама, пить. Дверь резко распахивается, и я вижу бородатого мужчину, который покачивается и хватается руками за косяк.
— Тебе сказано сидеть тихо, и не дергать нас по пустякам.
— Клим ответьте, что вы видите?
Я заглядываю в комнату и вижу мать, она лежит поперек кровати, полностью раздетая и ее руки свисают по краям.
— Мам?
— Мать спит, не видишь, — меня обдает его несвежее дыхание, и я отступаю назад. Горло по-прежнему сводит, и я пытаюсь смочить его слюной.
— Я вижу мать, она поднимает голову, у нее очень красные глаза.
— Что она говорит?
— Она кричит на меня, я затыкаю уши. Слишком громко.
— Что она кричит, Клим? Скажите, медленно, повторите ее слова.
— Исчезни, маленькое отродье, как ты мне надоел. Нужно было избавиться от тебя, пока ты еще был в животе, не мучалась бы сейчас.
— Пить, я пить хочу, мамочка, можно молока. Мне больно, яркая вспышка ослепляет меня. Режущая боль, живот сводит от спазмов.
— Клим, что вы видите?
— Мне больно, очень больно. Я закрываюсь руками, я вижу кровь, она повсюду. Слезы градом стекают из моих глаз. Дыхание спирает, я не могу дышать.
— Чья это кровь, Клим?
— Моя,
