и т. д. Особенно почтенное место в этом движение принадлежит Московскому университету, где кафедру церковной истории занял А. М. Иванцов-Платонов, которому удалось заинтересовать своим предметом таких крупных мыслителей и ученых, как Вл. С. Соловьев, князь С. Н. Трубецкой, М. С. Корелин, С. А. Котляровский и др. Впрочем здесь мы должны оговориться. Все труды русских церковно-исторических писателей доселе были направлены исключительно на монографическую разработку истории. Сочинения, охватывающего всю церковную историю, т. е. не только древнее время, но также и историю церквей католической и протестантской, у нас доселе не имеется. Из всех наших историков церкви наиболее всеобъемлющим был А. П. Лебедев, но и его церковная история, если за таковую принять даже полное собрание его сочинений, занимается исключительно востоком, совершенно игнорируя западные церкви. История церкви Ф. Терновского (2 части, Киев. 1878–83) далеко не закончена, во многом неверна и местами не тверда. С 1907 г. под редакцией А. Бриллиантова начали выходить лекции В. В. Болотова по истории древней церкви. Доселе вышел один том, представляющий «Введение в церковную историю». Второй том печатается и по пространству времени не идет далее эпохи гонений. Не лучше обстоит дело и с существующими на русском языке руководствами по церковной истории. Летопись церковных событий архимандрита Арсения (СПб. 1880) обильна материалом, но довольно нестройна и суха в изложении. История христианской Церкви Е. Смирнова (СПб. 1889) не более как благочестиво написанный, посредственный семинарский учебник, далеко не стоящий на высоте современной западной церковно-исторической науки. Не обладая собственными хорошими руководствами по церковной истории, мы не можем похвалиться также и переводами. Единственной полной историей церкви является сочинение Дж. Робертсона и Герцога «История христианской церкви от апостольского века до наших дней», в переводе А. П. Лопухина (СПб. 1890–91, т. 2). Настоящая книга представляет единственное в своем роде явление. Она является искусственным соединением в одно целое двух совершенно отдельных и не зависимых друг от друга сочинений авторов, принадлежавших к разному времени, разным направлениям и даже различным вероисповеданиям. Труды эти («История» Герцога и «История христианской церкви до разделения церкви» Робертсона) устарели и, во всяком случае, не могут служить пособием для изучения церковной истории в настоящее время в университете как по своему объему (свыше 2500 стр.), так и тяжелому языку, а порой и вследствие фактической неверности.

Часть первая

История древней церкви

Первый период

От основания церкви до Миланского эдикта

Глава первая

Основание, распространение и гонения христианства

§ 6. Приготовление древнего мира к восприятию Спасителя

Христианство вступило в мир не без подготовки. По словам Св. Писания (Гал. 4, 4; Еф. 1, 10), Христос явился в мир, когда исполнилась полнота времени, т. е. после того, как человечество под руководством Божиим было достаточно подготовлено к восприятию Спасителя. При непостижимости судьбы и неисповедимости путей Господа (Рим. 11, 33) откровение это было как бы в темноте. Однако оно не было и вполне непонятно, так как Бог открывает Себя в творении, а также в истории.

С самого начала Господь среди всего человечества избрал единый народ Божий — иудеев, которому и сообщил божественное откровение. Путем многих испытаний и наказаний, а также через послание пророков Он неоднократно возвращал его на путь истины, с которого его постоянно увлекали окружавшие иудеев языческие народы. Время от времени Бог прямо предуказывал на грядущего Спасителя и Искупителя. Наконец, в лице Иоанна Крестителя Он послал последнего и величайшего пророка, чтобы проложить путь обещанному Мессии. Приготовления эти оказались не без последствий. Ожидания Мессии около этого времени сделались особенно нетерпеливыми и страстными и это тем более, что в умах большинства они получили прямо политическую окраску. Простодушно полагали, что Мессия освободит народ Божий от римского ига, в которое он попал в 37 г. до Р. Х., и предоставит ему мировое господство.

С давних уже пор народ иудейский не ограничивался одной Палестиной. Вследствие ассирийского и вавилонского пленения часть его находилась в соседних странах. Иудеи в это время вообще были рассеяны повсюду. Живя среди чуждого мира, они становились к нему в двоякое отношение. С одной стороны, они сами подпадали влиянию окружающей обстановки, переплетая подобно Филону Александрийскому († 60 г. после Р. Х.) откровенное учение с различными чуждыми ему элементами, особенно с важнейшими положениями Платоновой философии, с другой — сами влияли на учения и верования античного мира. При ненависти, которую языческий мир чувствовал к иудеям, только немногие решались присоединиться к их вере и через обрезание навсегда связать свою участь с их судьбою. Впрочем, было весьма значительное число, по крайней мере, склонных к почитанию Иеговы или готовых к восприятию истинной веры и соблюдению отдельных иудейских заповедей. Таковы суть — набожные или боящиеся Бога Нового Завета. Среди них христианство нашло наиболее подготовленную почву, так как оно давало им то, чего жаждало их сердце, и отбрасывало все, чего отвращалась их душа.

Язычество, со своей сторон, не только через знакомство с иудейством, но также и в другом отношении было подготовлено к христианству. Его религия, даже в эпоху ее расцвета и сил, тем, что она предлагала, не могла удовлетворить человеческого сердца. В это время в особенности она была столь далека от истины, что во многих кругах совершенно потеряла кредит. Философия, которая для высших классов общества могла бы заменить религию, находилась в состоянии упадка. Система Платона († 348) и Аристотеля († 322) не имела ни одного сколько-нибудь видного в это время представителя. Большинство следовало учениям Эпикура († 271) и Зенона († 260). Эпикурейцы высшее благо видели в удовольствии, а последователи Зенона, стоики, повергли мир во власть слепой и безрассудно действующей силы рока. Наконец близко примыкавшие к ним скептики прямо отказывались от познания истины. Политическая и государственная жизнь античного мира, которая могла бы еще представить некоторые интерес, в эту пору достигла своего кульминационного пункта. Блестящие греческие республики с одушевлявшим их патриотизмом были подавлены. Человеческое сердце ничем не могло быть уже отвлечено. Перед человечеством настойчиво возникал вопрос, что есть истина, и чем труднее было его разрешить, тем более он захватывал и пробуждал умы.

Несмотря на свое принципиальное различие, язычество все же имело с христианством некоторые точки соприкосновения. Как ни велики были его прегрешения, тем не менее, и оно не было сплошным заблуждением. Его философия рядом с ложью содержала некоторую долю истины. Отсюда для некоторых язычников она прямо образовала мост для перехода в христианство. В самом деле платоническое учение во многих пунктах сближалось с христианским мировоззрением, а мораль последних стоиков — Сенеки, Эпиктета и