И в настоящее время проводимая политика полной открытости валютно-финансового рынка, рефинансирования спекулятивных валютных операций Банком России, завышенных процентных ставок и свободного плавания курса рубля ставит российскую экономику в полную зависимость от интересов международных, главным образом американских, спекулянтов. В условиях ведущейся США против России финансовой войны это обрекает российскую экономику на тяжелые потери и гарантированное поражение.

Западные санкции включают в себя практически полный спектр инструментов экономического, политического и информационного давления на Россию, начиная с её правящего слоя (в широком толковании, включая сюда не только политические, но и региональные, и бизнес-элиты) и завершая столкнувшимися с обесценением своих сбережений добропорядочными гражданами. Российские активы, находящиеся в юрисдикции США и их союзников, подвергаются различного рода обременениям. Стимулируется бегство капиталов из России, величина которого по итогам 2014 года практически втрое превысила и без того аномально высокий уровень. Затрудняются международные платежи, и снижается суверенный кредитный рейтинг РФ, приостанавливаются многие совместные с западными корпорациями экономические проекты, сворачивается внешняя торговля, закрывается доступ к передовым технологиям.

Одновременно с введением очередного пакета санкций против России со стороны США и ЕС Банк России 25 июля 2014 г. принял решение об очередном повышении базовой ставки кредитования до уровня 8 % годовых. Оба этих решения имели сходные последствия: ухудшение и без того неудовлетворительных условий кредита для российского бизнеса. И если мотивация американских законодателей понятна — нанести ущерб российской экономике, задыхающейся от хронического недостатка долгосрочных кредитов, — то мотивы Банка России вызывают вопросы.

Свое решение о повышение процентной ставки Банк России мотивировал тем, что «возросли инфляционные риски, связанные, в том числе, с усилением геополитической напряженности и ее возможным влиянием на динамику курса национальной валюты, а также обсуждаемыми изменениями в налоговой и тарифной политике»[217] (О ключевой ставке Банка России, 25 июля 2014). Таким образом Банк России обосновывал попытки нивелировать независимые от него факторы, усугубляя их негативный эффект на и без того падающую деловую и инвестиционную активность. Как убедительно показывает опыт проведения подобной макроэкономической политики в России и других странах с переходной экономикой, ее результатом неизбежно становится стагфляция — одновременное падение производства и повышение инфляции[218]. Именно это и происходит в настоящее время: после предыдущего повышения ставки рефинансирования в апреле экономика страны погрузилась в депрессию на фоне оживления экономической активности в соседних странах.

Свое предыдущее решение о повышении ключевой ставки, которой руководство Банка России заменило ставку рефинансирования, оно связывало с «более сильным, чем ожидалось, влиянием курсовой динамики на потребительские цены, ростом инфляционных ожиданий, а также неблагоприятной конъюнктурой рынков отдельных товаров[219]. Хотя, как и в этот раз, оно объясняло свое решение действием внешних факторов, на самом деле первые два из них были порождены действиями самого Банка России, отказавшегося от таргетирования курса рубля и ограничившего тремя месяцами рефинансирование коммерческих банков, а также спровоцировавшего банковский кризис неожиданным отзывом лицензий у многих региональных банков.

В дальнейшем ЦБ еще несколько раз повышал ключевую ставку, доведя ее до 17 % и парализовав кредитование реального сектора. Как и предупреждали ученые и эксперты, результатом этого решения стало резкое падение деловой и инвестиционной активности, рост издержек предприятий и повышение инфляции.

Неадекватность политики Банка России задачам экономического роста уже стала привычным пунктом ее критики, на которое его руководство традиционно отвечает монетаристскими догмами. Но, если до сих пор платой за некомпетентность и догматизм денежных властей было падение производства и вывоз капитала, деградация структуры экономики, то с пресечением внешних источников кредита под вопросом оказывается само ее существование. Без кредита невозможно не только расширенное, но даже простое воспроизводство современной экономики. Политика привязки денежной эмиссии к приросту валютных резервов привела к тому, что основная часть денежной базы сформирована под иностранные источники кредита, а объем внешнего долга российской экономики превышает величину внутреннего кредита. Переход к денежной эмиссии по каналу рефинансирования коммерческих банков без контроля за целевым использованием выделяемых кредитов не изменил ситуации, поскольку краткосрочность и дороговизна этих кредитов делает их недоступными для производственных предприятий и они направляются, в основном, на финансирование валютных спекуляций. Проводимая Банком России денежно-кредитная политика влечет деградацию и чрезмерную внешнюю зависимость экономики.

Упорное нежелание Банка России создавать внутренний долгосрочный кредит вынудило крупнейшие банки и корпорации к заимствованиям за рубежом, преимущественно в ЕС и США. Прекращение, вследствие санкций, рефинансирования со стороны последних грозит разрушением сложившихся в российской экономике механизмов воспроизводства. Чтобы этого избежать, Банк России должен был бы спешно разворачивать механизмы долгосрочного рефинансирования российских заемщиков, способные заместить обрываемые санкциями внешние источники. Эти механизмы должны быть сравнимы с европейскими и американскими, которые обеспечивают безграничное рефинансирование западных банков и корпораций на долгосрочной основе под символический процент. Вместо этого Банк России поднимает ставку процента и сужает разнообразие инструментов рефинансирования, ограничивая их краткосрочными операциями по поддержке ликвидности. Тем самым он резко усугубляет негативное влияние западных санкций, обрекая благополучные пока еще отрасли российской экономики на сужение производства и сжатие инвестиций. Антироссийские санкции и волна ужесточения монетарной политики Банка России вступают в крайне опасный для российской экономики резонанс.

Повышая процентную ставку, руководство Банка России исходит из догматических представлений о том, что удорожание предоставляемых банковской системе ресурсов снижает инфляцию. Однако, как показано в многочисленных исследованиях, монетарные факторы инфляции в современных российских условиях не являются основными. Более того, и теоретически[220], и эмпирически[221] доказано, что попытки подавления инфляции путем ужесточения количественных ограничений денежной эмиссии или удорожания кредита не дают нужного результата в современной экономике с ее сложными обратными связями, нелинейными зависимостями, несовершенной конкуренцией. Эти попытки уже два десятилетия демонстрируют свою контрпродуктивность — вместо снижения инфляции неизменно происходит падение производства и предложения товаров и, как следствие — повышение цен.