— Нет, — качает головой он. — Я слышал биение его сердца и видел его на мониторе несколько раз, но никогда не прикасался к тебе. Никогда не видел и не чувствовал, как он двигается у тебя под кожей. Ни разу не почувствовал его толчков.

— Джесси… — Эмоции накатывают в моей груди, и я прижимаю руку ко рту, чтобы не расплакаться вслух. Как, черт возьми, я это пропустила? Я так старалась вовлечь его. Убедиться, что он участвует в беременности, даже на расстоянии. Но почему-то упустила самые простые вещи. Возможно, самые важные.

— Ты предложила один раз. Во время УЗИ. Но там был Лейн, и это было неправильно. Я бы, наверное, тоже заплакал, но ни за что не собирался делать это перед ним. — Он делает паузу, бросая взгляд на простыни. — Оглядываясь назад, я жалею, что не сделал этого, понимаешь?

— Мне так жаль. — Я обхватываю его за шею и притягиваю к себе, плача в его плечо, пока Джесси обнимает меня, всегда являясь опорой для меня, когда он был тем, кому было больно.

— Но я видел, как ты становишься все прекраснее и прекраснее, детка. Видел, как ты расцветаешь и становишься мамой, и видел, как он появился на свет. В конце концов, это все, что действительно имеет значение. — Джесси целует меня в лоб. — Я буду любить этот шрам, и, честно говоря, он, вероятно, станет моей любимой частью твоего тела. Это доказательство твоей силы и преданности нашему маленькому мальчику. И, в некотором смысле, это доказательство нас тоже. Что ты и я, мы сделали нечто чертовски впечатляющее.

По моим щекам текут беззвучные слезы, и он целует их, прежде чем поднять мое лицо к своему.

— Я люблю тебя, Хейден, — тихо произносит он, глядя на меня ясными и уверенными глазами. — Возможно, мне следовало сказать это четыре года назад в письме, которое оставил для тебя. Может быть, это изменило бы ситуацию, я не знаю. Дело в том, что мне хотелось, чтобы ты услышала эти слова, когда я наконец скажу тебе, а не прочитала их на бумаге.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я, а затем открываю рот, чтобы рассказать ему о письме, но он снова целует меня, и все остальное исчезает.

Когда он, в конце концов, разрывает поцелуй, мы оба задыхаемся. Джесси снова начинает скользить по моему телу, и я позволяю ему.

Я позволяю ему любить мой живот и ту линию, которую скрывала. Линию, которой стыдилась только потому, что Лейн ее ненавидел. Но для меня это почетный знак, как и сказал Джесси. И с ним я буду носить его с гордостью.

— Ты мне нужен, — бормочу я, запустив руки в его волосы, когда его язык, губы и пальцы скользят ниже, чтобы поиграть между моих ног. — Я хочу чувствовать тебя внутри себя.

— Я думал, ты никогда не попросишь. — Он поднимает взгляд, прищуривая глаза и сексуально улыбаясь, и медленно перемещается, обхватывая рукой свой толстый член, направляя себя ко мне.

— Смотри на меня, — шепчет он, и я делаю это, опираясь на локти, пока тот проникает внутрь, растягивая и заполняя меня.

Его красивое лицо — картина сосредоточенности и удовольствия, но я вижу и эмоции в его глазах. Те же эмоции я чувствую в своем сердце и в глубинах своей души.

Он — мой, а я — его. И так было с той первой звездной ночи, когда я мечтала, что однажды найду кого-то, кто захочет меня больше всех остальных. Того, кто будет уважать меня и никогда не даст мне почувствовать, что меня недостаточно. Того, кто будет рядом со мной и будет любить меня, несмотря на мои недостатки.

Бог свидетель, я совершила много ошибок в своей жизни, особенно когда дело касается Джесси Эндерса…

Но любовь к нему никогда не будет одной из них.

Глава 27

ДЖЕССИ

— Так, так. Смотрите, кот наконец-то нагулялся. — Амелия ухмыляется из-за кружки с дымящимся кофе, когда я вхожу в парадную дверь далеко за семь часов.

— Прости, Ли. Я немного засиделся. — Я делаю свое лучшее полуизвиняющееся лицо, бросаю ключи и телефон на кухонную стойку и снимаю обувь. — Джетт все еще в постели?

— Да. — Я бросаю на нее взгляд, ее футболка большого размера свисает с одного плеча.

— Ты надела мою чертову футболку? — Она смотрит вниз.

— О, да. Наверное, да.

— Тебе лучше надеяться, что ты нашла ее в прачечной, потому что, да поможет мне Бог, если ты рылась в моем шкафу…

— Не волнуйся. — Она поднимает руку. — Я никому не скажу о бутыли лосьона на тумбочке.

— Ха. Ты смешная. — Лосьон стоит в ванной, а не у кровати.

— Рассказывай, как получилась татуировка?

— Отлично. Получилось очень красиво.

— И что же она сделала? — спрашивает она, поднимая руку и закатывая глаза одновременно.

— Несколько падающих звезд и инициалы Джетта на запястье.

— О, вау. Прямо в открытую, вот так.

Она поджимает губы и кивает, и только через секунду я понимаю, что она сдерживается. И почему.

— Д-А-Э.

— Д-А… Заткнись, черт возьми. Серьезно? — Ее глаза становятся такими же широкими, как и ее ухмылка.

— Да. — Я все еще в шоке. И чертовски рад. — Она уже начала процесс смены его имени. Мне нужно только подписать бумаги и все отправить, чтобы они могли назначить дату суда и сделать это.

— Ты даже не представляешь, как я счастлива из-за этого.

— Да, я тоже. Мы с Хейден собираемся сказать Джетту сегодня.

— Мама и папа будут в шоке.

— Я знаю. Не могу дождаться. — Папа будет особенно взволнован, зная, что по крайней мере один внук будет носить фамилию Эндерс. Биология, конечно, имеет большее значение, но есть и элемент гордости от того, что мы носим одно имя.

— Итак, дела идут хорошо? У вас с Хейден, я имею в виду. Вы не просто встречаетесь? — Амелия поднимает бровь, и я качаю головой.

— Нет, это давно назревало. — Я провожу рукой по шее. — Хотя, кажется, быстро, да?

— Не совсем. Вы уже много лет совместно воспитываете Джетта. В каком-то смысле, это похоже на то, что вы двое были в отношениях также долго.

Именно так я себя и чувствую

— Только теперь я могу ее поцеловать.

— Старший брат, ты делаешь гораздо больше, чем целуешь ее. — Моя сестра ухмыляется, а потом вдруг прищуривает глаза. — О, Боже, у тебя засос.

— Черт, правда? — Моя рука летит к шее, а она откидывает голову назад и смеется.

— Засос!