них нет необходимости в поиске корма, охоте или динамичных межгрупповых отношениях, которые и составляют основу образа жизни шимпанзе в диких сообществах. Будонго, если можно так сказать, находятся на домашнем обучении, усваивая традиции и знания от матерей, которые передают их детям из года в год и из века в век на протяжении долгой, долгой истории существования в первозданной природе.

Мир

Глава вторая

Бен, император Вайбира, шимпанзе с чрезвычайно веснушчатым лицом, обставляет свое появление весьма эффектно – швыряясь предметами и с шумом волоча по опавшей листве сухие древесные сучья. Не заметить его никак нельзя, как он небезосновательно считает. Бен «вступил в должность» альфы в прошлом году, хотя при его молодости это довольно необычно; Бену не было еще и 30 лет, когда он попытался обскакать нескольких соискателей постарше.

«Я не ожидала, что у него получится, – делится со мной Кэт. – Но он добился своего, и довольно рано».

Меня интересует то, что на первый взгляд кажется парадоксальным: каким образом культура шимпанзе помогает им осознавать себя как группу и сохранять единство сообщества вопреки внутреннему давлению, которое создают неуемные притязания самцов? Казалось бы, члены группы могли бы просто разойтись – самоустраниться во избежание постоянных угроз и вероятного насилия. Их чрезвычайно беспокойная жизнь пронизана бесконечными интригами самцов, вступающих в заговоры со стратегическими союзниками ради захвата более высокого ранга и поддержания своего доминирования. Такая система, напоминающая готовую в любой момент взорваться скороварку, неизбежно содержит в себе семена собственного распада из-за постоянного трения внутренних группировок. Однако что-то продолжает поддерживать и эту систему, и единство группы. Видимо, как и у людей в далеко не идеальных социальных условиях, у шимпанзе тоже есть некие преимущества в том, чтобы держаться вместе. И мне особенно хотелось бы понять культурные механизмы, которые позволяют им усмирять конфликты, устранять или хотя бы ослаблять внутригрупповые противоречия и тем самым поддерживать пусть напряженный, но все-таки сносный мир.

Бен сотрясает молодые деревца, кричит, колотит по могучим корням больших деревьев. Те, кто занимает верхушку иерархии, редко чувствуют себя в безопасности. Им приходится вновь и вновь утверждать свой статус шумом и прочими демонстрациями силы, потому что сила – это, по сути, главное, чего они добились. Но среди шимпанзе всегда с избытком конкурирующей силы. И готовности ее применить. Плюс стремление к доминированию. И плюс ко всему этому – стратегия.

«Самцы, полагающиеся только на силу, – говорит мне Кэт, – которые обзаводятся привычкой проявлять агрессию из-за любой мелочи или затевать драки чаще, чем это необходимо, не поднимаются высоко или не удерживаются на вершине надолго. Большинство стараются соблюдать равновесие. А порой среди них находятся и весьма одаренные стратеги». Добиваться цели можно разными способами, объясняет она. Вот, например, Зефа был вторым по уровню доминирования при двух альфах. «Хорошая стратегия: оставаться на втором месте и пользоваться всеми благами доминанта, не подвергаясь постоянному стрессу, связанному с захватом и удержанием верхней позиции. Зефу это устраивало».

Ранг Бена требует, чтобы все остальные признавали его верховенство особым приветственным «пыхтением-ворчанием». Это нечто вроде почтительного «Здравствуйте, сэр», которым встречают высшее начальство.

Но Альф сегодня не стал приветствовать Бена. И, что еще удивительнее, ему это сошло с рук.

«Похоже, Бен немного потерял в статусе, хотя свой ранг по-прежнему удерживает, – как опытный наблюдатель, Кэт тут же улавливает все тонкости политических веяний. – Ему не выказывают должного уважения. А он, вероятно, решил не обострять соперничество, в котором может проиграть. С другой стороны, хотя Альф проявил некоторое пренебрежение к вожаку, вызова в его поведении нет».

Иерархия – основная забота в жизни самца шимпанзе. Для них, как и для нас, стремление к статусу – движущий импульс, а доминирование – само по себе награда[248]. В сражении союзники прикрывают друг друга. Если привлечение союзников кладет конец схватке, то не потому, что они выступают в роли миротворцев, а потому, что их сторона побеждает.

Повышение ранга самца в иерархии сообщества влечет за собой ожидаемый риск. Допустим, вы были союзниками с одним из высокоранговых самцов на протяжении пяти лет, и допустим, вы поменяли сторонников ради возможности перешагнуть через его голову. Если вы принимаете такое решение, то вы подвергаете свою жизнь угрозе со стороны того, с кем были близки целых пять лет.

«В этом всегда много тонких политических расчетов, – объясняет Кэт. – Кого с кем видели, кто где сидит, кто встает и за кем уходит… и так далее. Знаешь, вроде как у людей – кто с кем обедает». По таким вот мелочам внимательный наблюдатель вроде Кэт замечает нарастающие напряжения задолго до того, как внезапная агрессия приводит к смене власти.

А вот еще одна причина, почему Бен решил не связываться с Альфом: он может неважно себя чувствовать. Последнее время в сообществе бродит серьезная простуда с кашлем. Переболели почти все шимпанзе; двух из них с некоторых пор больше не видели. Возможно, сегодня просто ни у кого нет настроения бороться за статус.

Из густого кустарника появляется шимпанзе с черным лицом и порванным ухом. Это Лотти, одна из постоянных членов группы. Ей тридцать с небольшим, и у нее есть шестилетняя дочь. Лотти покорно ворчит, выражая почтение высокому статусу Бена, садится рядом с ним и начинает перебирать его шерсть.

Похоже, Лотти и Бен полностью поглощены друг другом. Пока вдруг… Они замирают, внимательно прислушиваются. Кого мы слышим – друзей или кого-то из соседнего сообщества? Шимпанзе все время отслеживают, кто где, кто чем занят, с чем придется столкнуться. И им всегда хочется знать: что происходит в их сообществе?

Они снимаются с места. Мы идем следом. Они шагают, опираясь на всю ступню, совсем как мы, и на костяшки рук – не так, как мы. Они не пользуются тропами, и нам, прямоходящим, приходится с трудом продираться за ними сквозь кусты. Мы движемся вереницей, я – последний, сразу за Кэт.

Огромный фикус возвышается над соседними деревьями, раскинув поверх них широкую крону. Длинные черные руки ветвей возносятся высоко в нежную синеву утреннего неба над землей шимпанзе.

Дерево такое массивное, что его ствол с могучими досковидными корнями слишком толст, чтобы по нему можно было взобраться. Поэтому Альф лезет на одно из соседних деревьев поменьше – с той же легкостью, с какой мы поднимаемся по лестнице, практически шагая по стволу. Большой палец стопы у шимпанзе противопоставлен остальным так же, как большой палец кисти, так что у них фактически четыре руки – очень удобно для лазания по деревьям. Короткие толстые ноги уверенно упираются в ствол, движения длинных