Ещё был случай с Ольгой Мелиховой!.. Нет, про это я вам ещё не рассказывал… То другой был случай. Про другую Ольгу. И вообще, этот случай не про секс, а про кино и «впросак».

Итак, снимали у нас как-то в Питере фильм «Одиннадцать молчаливых мужчин», а режиссёром был Алексей Пиманов…

Тут зазвонил телефон. Полковник Пронин отложил книгу и включил громкую связь. Взволнованный женский голос сказал: «Я хочу тебе что-то сообщить!.. У нас будет…». Кто или что будет, женщина не договорила. На этих словах связь неожиданно прервалась…

Жизнь моя, иль ты приснилась мне?

Эта странная недосказанная фраза по телефону и взволнованный женский голос были всего лишь паролем, приглашением на конспиративную встречу, которая должна была состояться в Доме учёных двадцать восьмого мая две тысячи двадцать второго года в тринадцать часов. Неофициальное название этого дома — «Малый императорский дворец» князя Владимира Александровича и герцогини Марии Павловны.

Полковник Пронин на автобусе номер семь доехал до Дворцовой площади. Далее пешком по набережной дошёл до дворца, внешне похожего на венецианское палаццо. В течение семи лет над созданием этого прекрасного здания трудился архитектор Александр Иванович Резанов. Он сумел придать этому архитектурному ансамблю стилистику флорентийских дворцов эпохи Возрождения.

Пронин Ферапонт Анемподистович подошёл к центральному входу. Дверь перед ним бесшумно открылась. За дверью и на парадной лестнице с мраморными перилами никого не было. Лепные орнаменты, золотые фонари, персидские ковры погрузили вошедшего в атмосферу далекого XIX века. Зазвучала музыка. Полковник под аккомпанемент произведений Вивальди, Чайковского, Рахманинова дошёл до библиотеки, где должна была состояться встреча. Этот «кладезь мудрости» был сделан в виде эллипса… в нём царил полумрак. Свет будто сочился из стен. Сами стены библиотеки были деревянные и гармонично сочетались с резной мебелью из ценных пород дерева. На стенах висели картины художника-баталиста Василия Васильевича Верещагина. И, конечно, повсюду были книги — в шкафах, на столе и даже на полу стояли стопки книг.

Пронин раньше никогда не был в этом здании, но был знаком с его достопримечательностями по книге английского писателя Герберта Уэллса «Россия во мгле».

Посредине комнаты стояли два старинных резных кресла. На одном из них спиной к входу сидел человек в зеленой пограничной фуражке, гимнастёрке, кирзовых сапогах, на погонах лычки младшего сержанта.

«А сегодня же день пограничника»! — вспомнил полковник Пронин.

Он всегда с особой теплотой относился к этим войскам… Пограничники подчинялись ведомству, в котором служил полковник, то есть ФСБ (КГБ). Пронин по согласованию с погранцами не один раз нелегально переходил границу в целях выполнения особых заданий Родины, а также решал другие задачи оперативного характера… Полковник назвал пароль.

— У вас продается славянский шкаф?

— Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать с тумбочкой… Да, кстати, полковник вы знаете, почему шкаф называется «славянский»? — спросил младший сержант. — Потому что он раньше выпускался на мебельной фабрике Славянова. Шкаф имеет два отделения. Одно с большой дверкой и вешалкой внутри для одежды, и другое с узкой дверью и полками для белья. Иногда внизу на всю длину шкафа вставляют большой ящик. Такая форма шкафа является классической и общепринятой. Ну это я так, к слову сказал. Я же знаю, что вы, полковник, знаете всё. Ладно, перейдём к делу… Запоминайте! По оперативным данным шестого июня в пушкинский день банда готовит грандиозную провокацию. Более подробно можно узнать у куратора всей этой банды шпионов. Он третьего дня тайно перешёл финскую границу под именем Тойво Лехтинен и сейчас нелегально проживает в Санкт-Петербурге. Четвёртого июня он придёт к массажисту Эйхману… вы его хорошо знаете… для массажа предстательной железы. Нет, финн ничем не болеет. Он гей и ходит к массажисту получать удовольствие.

Молодой человек говорил, а полковник пристально вглядывался в его лицо. Несомненно, они встречались… правда, очень давно. Он даже мог назвать, когда и где это было. Пятьдесят лет назад. Шимановский пограничный отряд имени Александра Невского, в/ч № 2074. Его смущало только одно: человеку, который сидел перед ним, было не больше двадцати лет… Не мог же человек так хорошо сохраниться. Но и полковник не мог обознаться, у него была феноменальная память. И вообще, Пронин никогда не ошибался.

— Простите, мне кажется, мы с вами встречались, мне знаком ваш голос и ваше лицо.

— Да, встречались. Семидесятый год. Дальний Восток. Амурская область. Вы приезжали в пограничный отряд читать курсантам школы сержантского состава лекцию о международном положении, о событиях на острове Даманский, о пограничном конфликте у озера Жаланашколь.

— Простите, но вы совсем не изменились, вам не дашь больше восемнадцати лет.

— Мёртвые не стареют, полковник. Мне и сейчас восемнадцать лет, столько же, сколько было тогда, в семидесятом. Не смотрите вы так на меня… Да, я был убит на границе в неравном бою двадцать восьмого мая тысяча девятьсот семидесятого года. Помните, как в стихотворении Твардовского:

И у мертвых, безгласных, Есть отрада одна: Мы за Родину пали, Но она — спасена.

Хотите знать, как это произошло?.. Хорошо!.. Я расскажу.

…После окончания школы сержантского состава меня направили на четырнадцатую заставу Падь Глубокая. Помню как сейчас мой первый и последний развод. Заместитель начальника заставы по политической части лейтенант… фамилию его забыл… проводил развод.

«Приказываю выступить на охрану государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Вид наряда — дозор», — в разговоре незнакомец от волнения переходил то на вы, то на ты. — Знаешь, полковник, от этих слов мороз по коже пробирает, особенно когда в первый раз их слышишь… На границе тогда неспокойно было. Службу несли по усиленному варианту. Нет, конечно, никаких касок, бронежилетов у нас не было. Дополнительно выдавали только два магазина с патронами и две наступательные ручные гранаты РГ-42.

…Было у нас на правом фланге одно слабое место. Там стоял огромный валун Безымянный. КСП (контрольно-следовая полоса) там обрывалась, пограничная тропа уходила в сторону от границы… Мой старший наряда