между ними не будет. Есть лёгкая симпатия друг к другу, а значит, вполне можно побыть хорошими приятелями. А приятели вполне могут поделиться кулинарными способностями.

Втянув поглубже аромат вчерашних щей, Тимохин почувствовал, как слюна заполняет рот. Свежие щи – это, конечно, вкусно, но им не сравниться с щами вчерашними. Наваристыми, потомившимися, настоявшимися. Надя отошла от плиты и поставила на стол поднос с двумя тарелками.

– Садись, готово. Сметану клади сам, сколько считаешь нужным.

Повторного приглашения не требовалось, Саня занял предложенный стул и, чуть склонившись над щами, ещё раз полной грудью вдохнул вкуснейший из ароматов. Взяв ложку, он добавил в щи сметану и поискал взглядом хлеб. Хозяйка, перехватив его взгляд, достала из пакета полбуханки ржаного.

– Не обижайся, – проговорила она, берясь за нож в попытке распилить твёрдую корку, – но хлеб не очень свежий. Таким убить можно.

– Ничего страшного, – улыбнулся Тимохин. – С щами любой хлеб пролетит не глядя. А убить чем угодно можно, не только жёсткой булкой.

– Ой-ой-ой, так уж и чем угодно?

– Конечно. Главное, проявить фантазию.

Девушка скептически взглянула на него, потом поводила взором по сторонам в поисках аргумента для собеседника. Помимо кухонных принадлежностей на столе лежали разные предметы для рукоделия. Из их кучи она достала тоненький пакетик с маленькими пёрышками попугая.

– Вот! Как убить человека вот этим? – В её глазах сверкнули искорки торжества, а на губах появилась насмешливая улыбка. Она полностью уверена, что опровергла смелое заявление гостя. Пакет не имеет ни острых граней, ни твёрдых углов, а весит так мало, что почти не ощущается на ладони. Безобиднее предмета не сыскать во всём мире.

– Очень просто. – Тимохин с хрустом надкусил краешек хлебной корки. – Запихать этот пакетик ему в глотку, чтобы задохнулся. Вот и все дела.

Над столом повисла тишина. Подняв взгляд, Александр наткнулся на синие, расширившиеся глаза Надежды.

– Тимохин, – с трудом выговорила она, – ты что, маньяк?

Дверь допросной беззвучно отворилась. «Волкодав», держащий наготове РПР, посторонился, впуская в комнату мумию. За столом в центре допросной, лицом к настенному зеркалу, сидела вторая мумия. А за её спиной, за пределами светового круга, стояли два бойца с ИПК. Между ними стояла женщина в форме комитетского мага, с жезлом на изготовку. Увидев вошедшего, мумия за столом нервно зашевелилась и гневно проорала:

– Тимохин! Ты что, маньяк?!

Александр оттянул с лица бинты, мешающие свободно дышать, и, хмуро глядя на Карпухину, замотанную, как и он, едва ли не с головы до ног, проковылял к второму стулу. Тяжело опустившись на него, он уставился не мигая в яростные глаза оппонентки.

– Ты ведь меня угробить мог! – продолжала орать Карпухина. – Совсем головой не думаешь?! Тоже мне герой Талалихин нашёлся. Ночные тараны он тут устраивает. Каким чудом живы остались, а? Наверное, боженька защитил…

Внештатник ничего не отвечал. Он молча смотрел ей в лицо и словно ничего не слышал и не слушал. Это отнюдь не улучшало нервного настроения арестованной, вынуждая её продолжать сыпать упрёками и обвинениями. Ещё несколько минут длился мелодраматичный монолог артистки погорелого театра, но и в нём пора было ставить точку.

– Короче, вроде бы уже взрослый мужик, а ведёшь себя как…

– Зато ты, я вижу, повзрослела, – медленно, как бы неохотно проговорил Александр.

– Да я-то давно уже взрослая! Я, если хочешь знать…

– Настолько, чтоб убивать беззащитных женщин? – не дал ей договорить бывший приятель. – Статус взрослой даёт право вспарывать людям горло зеркальными осколками?

Голос Тимохина был спокойным, даже каким-то скучающим. Но от него у Надежды почему-то пошли мурашки по коже. В её синих глазах гнев на секунду сменился испугом, но на смену ему тут же пришла холодная решимость.

– А ты меня за руку ловил, чтобы мне эти убийства приписывать? Мало ли что я тебе там у офиса сказала. Может, соврала? И ничего вы все не докажете!

– А нам и не надо, – не меняя интонации, ответил Саня. – После того как твой ручной демон напал на сотрудников Комитета, ты теперь на особом положении. Тебе из этих застенков даже просто подышать не выйти, не то что перед судом предстать.

– Это мы ещё посмотрим. – Она стиснула зубы. – Я требую адвоката и свой законный телефонный звонок! Я вам такой международный резонанс устрою…

– Адвоката. Звонок, – с какой-то горькой иронией произнёс бывший внештатник, кривясь сквозь бинты. – Не будет ни того ни другого. Только я у тебя буду, если руководство Комитета решит, что ты недостаточно откровенна с ними.

– Ты у меня будешь? Это в каком смысле?

Прежде чем ответить, Тимохин извлёк из принесённой с собой планшетки небольшой пакетик с пёрышками. Подняв его до уровня лица, показал пленнице.

– Узнаёшь? – Видя на лице собеседницы непонимание, он соизволил разъяснить. – Когда я впервые побывал у тебя в гостях, ты назвала меня маньяком за то, что я сказал, как таким пакетом человека убить.

Страх в её глазах дал понять, что она вспомнила.

– Мой ответ ты помнишь. Если нет, напоминаю. Он звучал так: «Нет, я не маньяк, я отставной палач святой инквизиции».

Снова получив безмолвное подтверждение, Александр привстал со стула, глядя на Надю в упор:

– А теперь точно на такой же вопрос, что ты мне задала вначале, отвечаю так: я не маньяк, я штатный палач Комитета. Ответы, как ты заметила, разные. Но главное их отличие в том, что тогда, много лет назад, я шутил. А теперь… – Он сделал паузу. – Я не шучу. В штате Комитета я имею право последнего суда.

Тимохин сделал шаг к выходу, но остановился и, развернувшись, сказал на прощанье:

– Когда будешь отвечать на вопросы дознавателей, подумай хорошенько, хочешь ли ты, чтобы мы снова встретились.

И, бросив на стол пакетик с перьями, он покинул допросную.

В соседней комнате через прозрачную сторону зеркала за беседой Тимохина с Карпухиной наблюдало руководство Комитета. Могущественные люди, чьи имена и личности строго засекречены. Даже сейчас, в кругу своих коллег, они предпочитали находиться в тени в прямом смысле слова.

Свет был погашен. Ближе всех к зеркалу и мониторам стояли майор Сулинов и доктор Борменталь. Именно они отвечали за всю операцию.

– Алексей Сергеевич, – раздался голос из темноты, – вы уверены, что стоило тратить время на этот