«Sancto Jago Compostello![54]

Честь и слава дону Педру!

Честь и слава Льву Кастильи!»

А каплан его Диего

Так сказал себе сквозь зубы:

«Если б я был полководцем,

Я б обет дал есть лишь мясо,

Запивая сантуринским!»

И, услышав то, дон Педро

Произнес со громким смехом:

«Подарить ему барана —

Он изрядно подшутил!»

1854

Люблю тебя, дева, когда золотистый

И солнцем облитый ты держишь лимон,

И юноши зрю подбородок пушистый

Меж листьев аканфа и белых колонн!

Красивой хламиды тяжелые складки

Упали одна за другой:

Так в улье шумящем вкруг раненой матки

Снует озабоченный рой.

1854

Фриц Вагнер, студьозус из Иены,

Из Бонна Иеронимус Кох

Вошли в кабинет мой с азартом, —

Вошли, не очистив сапог.

«Здорово, наш старый товарищ!

Реши поскорее наш спор:

Кто доблестней, Кох или Вагнер?» —

Спросили с бряцанием шпор.

«Друзья! Вас и в Иене и в Бонне

Давно уже я оценил.

Кох логике славно учился,

А Вагнер искусно чертил».

Ответом моим недовольны,

«Решай поскорее наш спор!» —

Они повторяли с азартом

И с тем же бряцанием шпор.

Я комнату взглядом окинул

И, будто узором прельщен,

«Мне нравятся очень обои « —

Сказал им и выбежал вон.

Понять моего каламбура

Из них ни единый не мог,

И долго стояли в раздумье

Студьозусы Вагнер и Кох.

1854

Басня

На небе вечерком светилася Звезда.

Был постный день тогда:

Быть может, пятница, быть может, середа.

В то время по саду гуляло чье-то Брюхо

И рассуждало так с собой,

Бурча и жалобно и глухо:

«Какой

Хозяин мой

Противный и несносный!

Затем что день сегодня постный,

Не станет есть, мошенник, до звезды!

Не только есть! Куды!

Не выпьет и ковша воды!

Нет, право, с ним наш брат не сладит…

Знай бродит по саду, ханжа,

На мне ладони положа…

Совсем не кормит, – только гладит!»

Меж тем ночная тень мрачней кругом легла.

Звезда, прищурившись, глядит на край окольный:

То спрячется за колокольней,

То выглянет из-за угла,

То вспыхнет ярче, то сожмется…

Над животом исподтишка смеется.

Вдруг Брюху ту Звезду случилось увидать,

Ан хвать!

Она уж кубарем несется

С небес долой

Вниз головой

И падает, не удержав полета,

Куда ж? в болото!

Как Брюху быть! кричит: ахти да ах!

И ну ругать Звезду в сердцах!

Но делать нечего! другой не оказалось…

И Брюхо, сколько ни ругалось,

Осталось

Хоть вечером, а натощах.

Читатель! басня эта

Нас учит не давать без крайности обета

Поститься до звезды,

Чтоб не нажить себе беды.

Но если уж пришло тебе хотенье

Поститься для душеспасенья,

То мой совет —

Я говорю тебе из дружбы —

Спасайся! слова нет!

Но главное: не отставай от службы!

Начальство, день и ночь пекущеесь о нас,

Коли сумеешь ты прийтись ему по нраву,

Тебя, конечно, в добрый час

Представит к ордену святого Станислава.

Из смертных не один уж в жизни испытал,

Как награждают нрав почтительный

и скромный.

Тогда в день постный, в день скоромный,

Сам будучи степенный генерал,

Ты можешь быть и с бодрым духом,

И с сытым брюхом,

Ибо кто ж запретит тебе всегда, везде

Быть при звезде?

1854

(Который будет издан вскоре при полном собрании моих сочинений)

Когда в толпе ты встретишь человека,

Который наг;[55]

Чей лоб мрачней туманного Казбека,

Неровен шаг;

Кого власы подъяты в беспорядке,

Кто, вопия,

Всегда дрожит в нервическом припадке, —

Знай, – это я!

Кого язвят со злостью, вечно новой

Из рода в род;

С кого толпа венец его лавровый

Безумно рвет;

Кто ни пред кем спины не клонит гибкой, —

Знай – это я:

В моих устах спокойная улыбка,

В груди – змея!..

1856

(Как будто из Гейне)

Помню я тебя ребенком, —

Скоро будет сорок лет! —

Твой передничек измятый,

Твой затянутый корсет…

Было так тебе неловко!..

Ты сказала мне тайком:

«Распусти корсет мне сзади, —

Не могу я бегать в нем!»