них нет! Капитан зазвал на борт каких-то старых знакомых и с их помощью отогнал «Лосося» поближе к мастерским — бывший утопленник нуждался в ремонте. Провожатые оказались не лишними — порт только выглядел просторным, тут и там из-под воды торчали железные остовы и обугленные деревяшки (останки сожженных по воле императора кораблей). На берегу нашествие продолжилось — у сходней, словно по волшебству, собралась целая толпа перевозбужденных личностей. Матросы готовы были плыть к еретикам в пекло, мастера — выполнить любую работу за чисто символическое вознаграждение, купцы желали нанять корабль для доставки товаров. Порт Миронге цеплялся за жизнь, не хотел умирать, но самого главного — морских судов — в его акватории не было. У многочисленных причалов стояло ровным счетом три корабля, размером чуть побольше «Лосося», и все — под бдительной охраной вооруженных людей совершенно бандитского вида.

— Добрые возчики! — хмыкнул Ри’Кинчир. — У главного пирса стоят — ничего не боятся.

Саиль не сразу поняла, что капитан имеет в виду контрабандистов.

Потихоньку ажиотаж стих. Все эти люди (как получившие желаемое, так и оставшиеся не у дел) потихоньку разошлись. Пришла пора и им уходить. Вот только — куда? У путешествующих белых не было ни знакомых, ни дома, ни денег.

Очевидно, капитан тоже подумал о чем-то подобном.

— А вы, сиятельные, — окликнул он пассажиров. — Дальше — куда?

— Мы будем искать попутчиков в Алякан-хуссо, — отозвался Лучиано.

— Поищите, — кивнул Ри’Кинчир. — Вещи можете пока не забирать — раньше, чем через неделю, я из порта не выйду. Вот только скотину свою говнистую на берегу привяжите!

— А ее не уведут? — практично поинтересовался Лучиано.

— Пусть только сунутся! — свирепо дыхнул дымом Ри’Кинчир и снова сказал непотребство.

И вот они оказались в Миронге, втроем (оставлять малыша Пепе с незнакомыми людьми Саиль не решилась). Сбылась мечта… белых, что, в общем-то, все объясняет. Огромный порт (морские ворота Тималао) производил впечатления балагана без марионеток — чисто выметенные пирсы, аккуратные штабеля пустых бочек, топливных брикетов и новеньких канатов. Сцена, актеры которой обугленными грудами догнивают под водой. И добрые возчики, словно насмешка над Уложением, в роли уважаемых гостей. Власти длили антракт, но за цветастым занавесом что-то скребло и шевелилось. Веками соблюдавшиеся правила трещали по швам.

В соседнем доке из каких-то подручных материалов сооружали корабль — подсудное дело (верфи в империи всегда были сугубо императорскими). Скелет будущего судна — киль и шпангоуты — были практически завершены, низкое качество материала новоявленные корабелы восполняли всяческими шпунтами и заклепками, результат навевал мысли о скверно сделанном чучеле. На опустевшие пирсы каждое утро высыпала толпа рыбаков — простых горожан с удочками и сачками. Недалеко от берега с плотов (вероятно, при помощи волшебников) пытались поднять из воды останки судна (то ли акваторию чистили, то ли двигательную установку спасали). Но в целом гавань Миронге из парадного фасада города временно превратилась в его задворки. Чуткая белая натура подсказывала Саиль, что двое белых неуместны здесь, как заигравшиеся котята.

— Думаешь, стоит спросить об Алякан-хуссо там? — девочка кивнула на целую флотилию плоскодонок, болтавшуюся около волнореза (в открытом море им делать нечего).

— А смысл? — Лучиано пожал плечами. — Движения по реке нет, а пешком идти — далеко и опасно. Проще подождать, когда Ри’Кинчир закончит с ремонтом. Его корабль — каботажник, идти на нем через океан — рискованно и выгоды особой нет. Вот увидишь, Саиль, капитан попробует заработать на речных перевозках! Сейчас на них должен быть бешеный спрос.

Если провидец так говорит, значит, в будущем можно не сомневаться.

— Но сидеть на шее у этого доброго человека мы не можем — у любой благодарности есть предел, — Лучиано вынул из-за пазухи мешочек и продемонстрировал Саиль НЕЧТО. Больше всего эта штука напоминала маленькие часы, позолоченные, с множеством циферблатов и металлическим браслетом, напоминающим кожу змеи. Она и не знала, что у ингернийцев такие вкусы! — Брат подарил, — пояснил мальчик. — Жалко, конечно, но ведь на доброе дело!

Правильно-правильно. Сбыть с рук этот кошмар и объяснить брату, что принести жертву на доброе дело — хорошо.

Бродить по незнакомому городу Саиль не хотела, но уклониться от похода по магазинам не могла — Лучиано по-прежнему понимал са-ориотский с пятого на десятое. Миронге принял двух белых в свое нутро и попытался разжевать.

Неужели это — нормальный город?!! Никакой солидной упорядоченности, к которой Саиль привыкла в Крумлихе, всюду суета и мельтешение. На улицах — пестрая толпа, белое, красное, желтое, серое, салатовое и васильковое, все цвета городов Тималао смешались здесь. Гул голосов казался встревоженным и приглушенным — так не ведут себя люди, обретшие убежище, скорее — угодившие в ловушку. Как бы до волнений не дошло! Видимо, городской глава и сам все отлично понимал — по переполненному гостевому кварталу непрерывно курсировали группы стражников. От царящего вокруг напряжения у Саиль кружилась голова, но Лучиано твердо взял ее за локоть и за полчаса вывел к рынку. Как?!

— Я карту города в атласе посмотрел, — пояснил провидец. — Планировка по Уложению: один раз увидел, считай — везде побывал.

Естественно! Ну, почему Саиль сама до такого не додумалась? Не знать законов собственной страны — позор. Так, срочно просмотреть все их записи и выучить, нет, зазубрить! Мало ли что еще пригодится.

В торговых рядах, как ни странно, людей оказалось меньше. Зато вели они себя громче — вопль зазывалы над ухом едва не оглушил Саиль.

— Ужас!!!

— Это ты просто на краухардской ярмарке не была, — ностальгически улыбнулся Лучиано.

— Э?

— О! Там все то же самое, — он обвел рукой бурлящий вокруг хаос. — Только половина народу — черные. И когда они начинают торговаться…

Саиль представила, что способен устроить изгоняющий, желающий, но не могущий что-то получить, и поняла, что Миронге — еще ничего. Покупателей в рядах не так уж много — друг друга почти не задевают, карманники вежливые — толкнут и извинятся…

— Э???

Продавать часы Лучиано решил не на улице, а в лавке, причем, ювелирной. Витрины у нее не было вовсе, а около двери топтался рослый печатный, к малолетним визитерам отнесшийся с подозрением (Саиль подозревала — не будь Лучиано пастырем, их погнали бы отсюда взашей).

Хозяин вышел к странным посетителям не сразу (видно, занят был). При взгляде на кошмарные часы в его руках, словно по волшебству, появилась лупа, помощник поднес ближе свет. Минут десять ювелир со скептическим видом рассматривал товар, а потом назвал цену. Сердце Саиль затрепетало от радости, но Лучиано покачал головой и назвал цифру вчетверо больше.

Что тут началось!

Хозяин лавки