Поначалу герой отдается чувству страха, но, выслушав совет помощника, изживает его в себе. Неизменный мотив почти каждой сказки — поиск умершей принцессой спрятавшегося где-то в церкви или склепе героя. Принцесса, точнее — дух, который ею управляет, не слеп, хотя и пребывает в мире мертвых. Он прекрасно видит героя, но не может его схватить. Видимость нарушается, только когда герой очерчивает вокруг себя магический круг. По терминологии Юнга, это теменос (греч.???????), сакральное пространство, которое древние греки посвящали определенному божеству. У славян это разновидность апотропея, лишающая нечистую силу способности видеть человека. Но и круг прерывается в том случае, если герой поддается страху. Чтобы найти героя, принцесса может прибегать к услугам демонов и их предводителя, самый запоминающийся из которых — гоголевский Вий.

Во французской сказке солдат приходит в город, укутанный в траур. Умерла юная дочь короля, и теперь ее призрак душит всех тех, кто охраняет гроб с телом, стоящий в церкви. В первую ночь солдат прячется за алтарем, во вторую — на кафедре, и вставшей из гроба принцессе недостает считаных минут до полуночи, чтобы обнаружить часового. В третий раз солдат бежит из церкви, но его останавливает незнакомая женщина. Она дает ему ножницы и велит остричь лежащему в гробу чудовищу ногти на руках и ногах. После гигиенической процедуры труп превращается в красивую девушку. Оказывается, она была погружена в летаргический сон. Что за нелепое объяснение? Ведь гроб не был зарыт в землю или заперт в склепе, да и ногти, как известно, наделены магическими свойствами. Наверное, летаргия добавлена сюда позднее.

В датской сказке королева чудесным образом родила дочку, но король-отец не должен видеть свое дитя в течение четырнадцати лет. За день до окончания срока он врывается в покои дочери, и та умирает, предварительно велев положить себя в деревянный сундук и приставить к нему часовых. Часовые бесследно исчезают из храма, и никто больше не соглашается там дежурить. Лишь кузнец Кристиан спьяну вызывается стоять на часах, но быстро трезвеет и намеревается удрать. Невесть откуда выскочивший карлик убеждает его остаться и спрятаться за кафедрой. В полночь из сундука поднимается уродливый труп и начинает звать часового, грозя жестокой смертью. Не добравшись до кафедры, принцесса укладывается в сундук и хлопает крышкой. Перетрусивший кузнец отказывается от следующего дежурства, но король подпаивает его и ведет в храм. На этот раз карлик советует встать к алтарю и взять в руки лежащую там книгу. В третью ночь Кристиану удается бежать, он даже садится в лодку, но карлик возвращает его и велит притаиться рядом с сундуком. Когда труп встает, кузнец ложится на его место. Принцесса умоляет пустить ее обратно, но Кристиан упорно отмалчивается. Раздаются звуки службы и голос священника, воссылающий хвалу за освобождение от козней лукавого. Эти патетические детали совершенно излишни — при желании их можно списать на "глюки" подвыпившего героя. Очнувшись наутро, Кристиан видит плачущую от радости красавицу и женится на ней.

В исландской сказке мачеха перед смертью требует, чтобы королевич стерег ее тело три ночи. Вместо пасынка сторожить ведьму вызывается старый крестьянин. Далее описываются бесконечные метаморфозы ведьмы и ее соперника-колдуна, так что повествование выходит далеко за рамки интересующего нас типа [536].

Шотландская сказка испорчена ненужными подробностями. Здесь нет принцессы, а лежащего в гробу мертвеца поочередно стерегут три сестры. Первые две засыпают на посту и не просыпаются, а третья ударяет поднявшийся из гроба труп палкой. Палка прилипает, и мертвец, возомнив себя конем, слоняется вместе с девушкой по холмам и лесам. В качестве награды ее ждет золото, серебро и лекарство, позволяющее воскресить сестер.

Перейдем, наконец, к славянским сказкам. В чешской сказке бездетный король выпрашивает себе дочь у дьявола. Достигнув совершеннолетия, она чернеет как уголь и умирает. Ее хоронят в родовом склепе, приставив к гробу стражников, а утром на полу валяются их растерзанные тела. Солдат Богумил встречает на пути в замок старца, втолковывающего ему, что в принцессу вселился нечистый дух, и дающего наказ окропиться святой водой, очертить круг и не выходить из него, что бы ни случилось. Принцесса беснуется до полуночи, летая около круга, скидывая с гробов крышки и терзая истлевшие трупы. На вторую ночь она призывает на помощь чудовищ. Те скалят зубы и отверзают пасти, нетопыри и совы подлетают к голове Богумила, а принцесса строит ему гримасы. На третью ночь Богумил залезает в опустевший гроб. Принцесса рвет на себе платье, падает на колени, сулит юноше богатство, скелеты танцуют вокруг гроба, но Богумил не поддается и наутро обнаруживает горячо молящуюся девушку. Вскоре после свадьбы Богумил наследует корону, а старец помощник испытывает его, требуя, чтобы он зарубил свою жену. В последний момент старец останавливает руку юноши с мечом.

Справедливый Богумил. Иллюстрация Ш. Цпина (1974). Принцесса с любопытством глядит на Богумила. Она никак не ожидала встретить у гроба стойкого оловянного солдатика

Польская сказка повторяет в полушутливой форме датский вариант. При рождении принцессой овладевает злой дух из-за кощунственных слов ее отца. Несмотря на черноту, она доживает до восемнадцати лет. Каждую ночь труп вылезает из гроба, пьет кровь часовых и оскверняет храм. Пьяный солдат покидает свой пост в первую же ночь, но старичок с длинной бородой отводит его обратно и указывает, куда спрятаться. Разыскивая солдата, принцесса причитает: "Схоронили меня живую, а мне есть хочется!" Наверное, это и есть "летаргия". Взобравшись на хоры, солдат раскладывает на лестнице позади себя ладанки, четки и молитвенники. Будучи не в состоянии ступить на лестницу, принцесса выстраивает пирамиду из гробов и лезет по ним наверх. Солдат поет во весь голос молитвы, и пирамида рассыпается. В третью ночь по совету старичка герой раздевается догола (!) и в таком виде шлепается в гроб. Принцесса бледнеет от стыда, и черноты как не бывало! Она обнимает своего спасителя, а тот одевается и предлагает ей… водки. После двух выпитых чарок принцесса покорно вздыхает: "Выйду за него замуж. Все ж таки лучше, чем доска гробовая".

Украинские сказки повествуют об умершей ведьме и парубке (солдате, молодом священнике), ставшем причиной ее смерти и проведшем три ночи около гроба. Ситуация, описанная Гоголем, уникальна для типа 307 прежде всего из-за облика демонов, вызываемых панночкой, и фигуры самого Вия. "Что-то в виде огромного пузыря, с тысячью протянутых из середины клещей и скорпионных жал" взято с картины Босха или из произведений Гофмана, а "чудовище в перепутанных волосах", стоящее во всю стену, встречается в английской мистической прозе.

В число соратников восточнославянской ведьмы персонажи, обладающие патологией глаз, не входят, за исключением одной тульской былички, в которой умершая ведьма, не способная отыскать героя, обращается за помощью к своей кривой товарке: "Кривая прилетела сорокой, села на порог и спрашивает: "Что вам надо от меня?" — "Да вот помоги нам найти малого". — "Ах вы, дуры, не видите этого мальчишку, да он сидит на столбе"". Чудовища с патологией глаз есть в сказках с нечистыми местами (латышский черт), а также среди мифологических персонажей, умеющих воспламенять взором скалы и столбы (чешский великан, йотун из "Старшей Эдды"). Но кого-либо похожего на "приземистого, дюжего, косолапого человека", засыпанного черной землей, с длинными опущенными веками и железным лицом, действительно найти трудно[537].