я, ведь в их плохом настроении и самочувствии был виноват я. Особенно интересовала мама, так как она, похоже еще ближе чем я, приняла к сердцу мою инвалидность. Я даже припомнил синяки от недосыпа и нервов у нее под глазами, которые, она, искусно используя косметичку, закрашивала.

- Получше. - буркнула она, но я продолжал ожидающе на нее смотреть, отчего она помявшись объяснила точнее, - Отец перестал постоянно хмурится, и как бы сказать, стал с большим энтузиазмом искать в Интернете и у знакомых информацию о хороших протезах. Мама повеселела, ей было очень тяжело смотреть на твою безучастную рожу, постоянно лежащую на кровати. Вчера как помнишь, она даже часто улыбалась.

Сама при этом улыбнувшись, довольно сообщила она мне. Но потом, нахмурившись, добавила.

- Я рада, что ты пришел в себя, действительно рада. Но не делай так больше. Не смотри часами, своими пустыми глазами в потолок. На это было больно смотреть. - резко закончила, быстро допив уже остывший чай, после чего помыв посуду быстро ушла к себе.

А я так и остался за столом, растерянным взглядом уставившись на дно своей чашки. Действительно, я так сосредоточился на своем горе, что не замечал, каково было моим родным, а им как оказывается, было в чем-то даже хуже чем мне. Мда, это была не только моя беда, а горе для всех родных мне людей. Еще минут десять потратив на обзывание самого себя и своего недалекого ума, я так же помыл чашку и отправился к себе в комнату. Заглянув по пути в комнату сестры, увидел, как Аня с наушниками на ушах уже делала уроки за своим столом. Вернувшись к себе в комнату, я снова открыл блокнот и дописал большими буквами информацию и свои мысли о семье и своем поведении. Я недолжен это забыть.

Еще через час вернулась мать, а чуть позже приехал с работы отец. Я с трудом вспоминаю, как они выглядели, перед тем как я попал в Пустошь, но сейчас они были определенно счастливы, особенно когда я встретил их при входе в квартиру. Даже слишком счастливы, так как могут быть счастливы люди после долгого горя. В груди что-то кольнуло, а чувство вины серьезно начало разъедать мне мозги.

- Как ты себя чувствуешь? - обеспокоено, но с легкой улыбкой спросила мать.

- Отлично, хотя спина побаливает, отлежал её уже всю, - махнув рукой, отшутился я.

- Хорошо, то есть плохо. - сразу поправилась она, - Больше двигайся, разминай спину. Поешь, а то исхудал, как жердь выглядишь. Хочешь есть?!

Начала быстро говорить мать, закончив больше утверждением чем вопросом, уже похоже обдумывая в голове, чего бы такого покалорийнее приготовить.

- Молодец, - более спокойно, но тоже с довольным лицом коротко сказал отец. И похоже, в это слово он вложил намного большее значение чем мне кажется.

Показав родителям, как я себя отлично чувствую, и вообще весь и себя как огурчик, я с чувством выполненного долго пошел к себе в комнату. Я уже снова привык к протезу, потому шаги стали увереннее, и рука теперь не тянулась к чему-бы облокотится. Через час меня позвали ужинать, где я уже со всей семьей перешел к обсуждению всего на свете.

- Что сегодня делал? - с интересом спросила мать.

- Да так, - решил я пошутить, - попал в .... и ср..ася с гр...

Удивленно округлив глаза, я опять постарался описать свои путешествия в другом мире, но кроме нечленораздельных звуков я не смог вымолвить ни слова. Мать обеспокоено нахмурилась, испугавшись, что со мной что-то не так. Я же, упорно стараясь хоть что-то сказать о том мире, теперь не мог произнести вообще ни одного звука, и теперь просто безуспешно двигал губами, только выпускал воздух из легких. Собравшись с мыслями, и видя, как мать начинает тихо паниковать, быстро исправился.

- Ах, не могу ничего реалистичного придумать. Сидел целый день за компьютером, уже заскучал по нему. - улыбнувшись до ушей растерянно потер я рукой затылок.

Мать, расслаблено улыбнувшись, показательно грозно нахмурилась и начала отчитывать меня за то, что вместо того чтобы разминаться, целый день сидел за компьютером и другие мелочи. Я же в это время улыбаясь краем губ, которые остались целыми, практически не слушая что мне говорили, испуганно думал о том, что только что со мной произошло. Это что за дела? Это мне таким образом затыкали рот, чтобы я не мог никому ничего рассказать? Вот секретность блин развел этот божок, будто нам кто-то поверит. То, что это сделал он, я ни капельки не сомневался. Ведь больше просто некому. Калиар тот еще перестраховщик, хотя больше пугает его возможности над нашим контролем. Я, конечно, не считал что он запустив нас в Пустошь, пустил все на самотек, но вот такого контроля, и даже в нашем мире, я не ожидал.

Быстро закончив ужин, и немного поговорив с родителями, я пошел к себе в комнату, где включив компьютер, снова открыл блокнот, куда постарался записать что-то о мире Пустоши. Именно постарался, потому что пальцы упорно мазали мимо клавиш, а со временем, вообще отказывались что-то печатать. Достав ручку из шкафчика стола, я взял лист и постарался что-то записать, но снова потерпел неудачу. Рука делала какие-то каляки-маляки, а потом, как и в других попытках отказывалась писать. Будто проведя настройку, мне полностью закрывали доступ к отображению или озвучиванию определенной информации таким способом. Вспомнив, как я утром искал информацию о Пустоши, я начал записывать информацию частями, составив в голове предложение, я в разнобой записывал слова и даже буквы. Сначала у меня выходило, но потом будто кто-то