– Я приказала тебе возвращаться домой, – напомнила Мета. – Зачем ты пришла сюда?

– Попрощаться.

– С камнями? – усмехнулась Мета.

– Нет. С ней.

Девочка указала на неприметную тропинку, извивавшуюся между скал. Через мгновение из-за скалы появилась старая женщина, шедшая по тропинке.

– Ты?! – изумилась Мета. – Вижу, не одни мы нарушили запрет древних. Что ты здесь делаешь?

Она без труда узнала Минею, старую врачевательницу.

– Замаливаю твои грехи, – ответила старая женщина. – Но, в отличие от тебя, я не нарушала запрета.

– Что это значит?

– Твои кровожадные сестры лишили храм его служителей. Я взяла эту обязанность на себя. Отныне я – жрица храма. И как жрица владыки этого острова я требую прекратить резню.

– Не слишком ли много ты на себя берешь? – процедила Мета сквозь зубы, сомкнув пальцы на рукояти кинжала. – Почему я должна верить тебе на слово, что Горронг признал тебя своей жрицей? Кто может подтвердить твои слова?

– Они, – коротко ответила новоявленная жрица.

Из-за скал разом появились сотни низкорослых морагов, покрытых густой бурой шерстью. Вооруженные короткими клинками и маленькими луками, они, без сомнения, в считаные мгновения разделались бы с воительницами, столь неосмотрительно зашедшими в святилище их владыки.

– Уходите, – потребовала Минея. – Прекратите кровопролитие. Горронг признает власть женщин на своем острове, но не более того. Мужчины умрут тогда, когда на то будет его воля.

– У нас нет времени на ваши междоусобицы, – заметил жрец. – Девочка, тебе придется пойти с нами.

– Мы уйдем, – произнесла Мета, угрюмо глядя на низкорослых слуг Горронга. – Девчонку заберем с собой. Ей лучше покинуть остров, и ты знаешь это.

– Она покинет остров, – ответила Минея. – Но не так, как видится тебе и твоей… хозяйке. Ступай с ними, девочка, – кивнула она Аксеттис. – Ничего не бойся.

– Я не боюсь, – спокойно и уверенно ответила Аксеттис. – Мир тебе, почтенная Минея, – попрощалась она и направилась к воительницам.

– И тебе мир, дитя, – ответила жрица.

– Еще увидимся, – мрачно пообещала жрице Мета.

Один из жрецов Тени взял девочку за руку. В сопровождении воительниц они покинули священный круг и проследовали к Песчаному берегу. Остров не имел специальной гавани и порта, корабли приставали сюда лишь затем, чтобы выгрузить очередную партию осужденных на вечное изгнание, и использовали для этого песчаную отмель на полуночном берегу острова.

Между тем побоище и резня в городе и на всем острове понемногу утихли. Женщины, присоединившиеся к Мете и ее воинственным сестрам, пленили все мужское население острова – всем прочим осталось лишь подчиниться.

Когда жрецы Тени под присмотром воительниц Меты вывели Аксеттис к берегу, солнце уже почти скрылось за кромкой моря. Сгущались сумерки, небо быстро темнело. Тем не менее на берегу было довольно людно. Три десятка вооруженных воительниц связывали плененных мужчин, на песке лежало несколько трупов. Видимо, не желавшие покориться новой власти островитяне попытались спастись бегством, завидев в море корабль. Однако огромная децирема[27]не спешила подходить к берегу. Судно под черным парусом с вымпелом черного легиона на носу высадило жрецов Тени и теперь дожидалось их возвращения, дрейфуя на почтительном расстоянии от острова.

На скальном уступе, нависшем над пляжем, стояла Цемея. Скрестив руки на груди, она неотрывно смотрела на черный корабль. Когда-то давно ей грезилось, что именно этот корабль увезет ее с проклятого острова. Сейчас в сердце ногарской аристократки уже не осталось ни веры, ни надежды – лишь одна злоба.

Кивнув одному из своих собратьев, старший жрец сказал:

– Подай сигнал, брат. Пусть корабль подходит к берегу.

Его товарищ кивнул, вышел к полосе прибоя и вскинул руку. Борта дециремы тут же ощетинились веслами.

– Не советую твоим сестрам приближаться к кораблю, – с усмешкой сказал жрец Мете. – Дальше нас провожать не стоит. Что касается тебя и твоей госпожи, – вы заставили нас ждать. Боюсь, вопрос о вашем дальнейшем пребывании на этом острове решится не в вашу пользу.

– Он уже давно так решился, – процедила Мета сквозь зубы. – Наша надежда умерла, не пытайся ее воскресить, жрец.

– Цена вашим обещаниям невелика, – отчетливо произнесла Цемея, глядя со скалы на жрецов с нескрываемой ненавистью. – Берите девчонку и убирайтесь прочь. Я с удовольствием закопала бы вас живьем, но ведь следом за вами обязательно придут другие. Последователи вашей веры плодятся, как трупные насекомые.

– Осторожней, женщина! – оскорбился жрец, пригрозив пальцем. – Не забывай: твоя жизнь и судьба зависят вовсе не от тебя.

– Так же, как и вы не властны над собственным будущим, – все так же жестко ответила Цемея.

Жрец не счел нужным вступать в спор. Подтолкнув Аксеттис, он произнес:

– Идем, дитя мое.

Девочка ничего не ответила. Вообще за все время пути от святилища Горронга до побережья она не произнесла ни слова, ни разу не пожаловалась, ни о чем не попросила, ничего не спрашивала. Сейчас она пристально смотрела куда-то в сторону заката.

Мета насторожилась. Она слишком хорошо знала девочку, чтобы совсем не придавать значения ее поступкам.

Послышались тяжелые удары копыт. Через мгновение из зарослей, окаймлявших пляж, появился всадник – крупный широкоплечий воин в рогатом шлеме верхом на вороном гиппарионе.

Аксеттис улыбнулась.

– Он пришел!

– Ты знаешь его? – удивилась Мета.

Она-то без труда узнала черного всадника – тем удивительнее было то, что он знаком девочке.

– Бельфеддор! – с ненавистью прошипела Цемея.

Подъехав ближе, Бельфеддор взглянул на аристократку и усмехнулся.

– Я и не ожидал, Цемея, что ты мне обрадуешься.

– При всей моей антипатии к этой особе, не могу не заметить, что годы совсем не тронули ее красоты, – заметил демон. – Она по-прежнему дьявольски привлекательна. А вот о ее служанке того же не скажешь, хотя и она довольно неплохо сохранилась. При других обстоятельствах…

– Угомонись, – осадил Бельфеддор свою вторую половину. – Мы приехали сюда не за этим.

– Согласен. Между прочим, наша девочка просто ангел! Ты только взгляни на это прелестнейшее создание!

– Впервые слышу от тебя такие восторги, – насмешливо заметил Бельфеддор. – Ты уверен, что это она?

– Абсолютно! Разве ты сам не видишь? Посмотри в ее глаза, прислушайся к своему сердцу. Это она!