Мёдвик открыл дверцу и выпрыгнул наружу, бережно придерживая свою корзинку.

— Вы ждите здесь. А я скажу о вас господину колдуну.

Маркиз кивнул, заметно бледнея.

Эмила Мёдвик нашел в библиотеке. Колдун сидел на полу у камина. Перед ним лежала доска, расчерченная черными и белыми квадратами. В квадратах стояли деревянные фигурки. Мёдвик знал эту игру. Эмил время от времени играл в нее, то ли сам с собой, то ли с невидимым противником. Во всяком случае, одни фигурки он переставлял, а другие ездили по доске самостоятельно. Вот и сейчас одна маленькая белая штучка, которая, кажется, называется пешкой, прыгнула вперед, и колдун тут же сбил ее другой, черной фигурой.

— Эмил, — тихонько позвал Мёдвик, жалея, что не сможет досмотреть интересную игру до конца. — Извини, что отвлекаю, но к тебе приехал господин маркиз. Говорит, по делу. Очень важному.

— Да, знаю, — сказал Эмил, поворачивая доску так, чтобы перед ним оказались черные фигурки.

— Ты примешь его?

Колдун поднял голову и рассеянно посмотрел на Мёдвика. Видимо, думал о чем-то своем, важном, и визит гостя был очень не вовремя.

— Сказать, что ты занят?

Эмил подумал еще немного, потом вдруг улыбнулся и перемешал все фигуры на доске.

— Ладно. Проводи его в кабинет для гостей. Я сейчас приду.

Мальчик весело кивнул и вприпрыжку побежал во двор, где томился в карете маркиз.

Оказавшись в замке, де Ла Феррайет побледнел еще сильнее, старался, чтобы его каблуки не стучали по каменному полу, и все время оглядывался. И вообще, по мнению Мёдвика, он выглядел ужасно глупо. Весь в кружевах, лентах и бантах, на поясе висит шелковый кошелек, тонкий кинжал в резных ножнах и маленькая коробочка на цепочке, а на руках сидит все та же собачка с большим красным бантом, пристегнутым к ошейнику.

В кабинете, среди знакомых вещей, маркиз немного успокоился. Рассеянно пробежал взглядом по корешкам книг, стоящих в шкафу, посмотрел в окно, опустился в кресло, поглаживая собачку по голове, но потом снова вскочил; Мёдвик тихонько сидел на скамеечке и наблюдал за беспокойным господином. Те, что приезжали раньше, тоже нервно бегали по комнате и тоже боялись. Эмил говорил, что из всех человеческих страстей самая сильная и разрушительная — страх. Он парализует волю, сознание, мысли… Поэтому, повторял Эмил, Мёдвик не должен бояться. Никогда. Никого.

Колдун появился неожиданно, даже дверь не скрипнула. Маркиз вздрогнул и захлопал глазами, когда увидел приближающуюся к нему темную фигуру. Хозяин замка был в черном, только на поясе светилась багровыми камнями толстая золотая цепь с рубинами — любимое украшение Высших демонов.

Господин де Ла Феррайет явно не знал, что делать и какую роль начинать играть — робкого просителя или великосветского вельможи, чей визит должен был осчастливить деревенского знахаря. Осчастливленным Эмил не выглядел. Взгляд черных узких глаз методично обшарил фигуру маркиза. Тот и сам умел одним высокомерным виртуозным движением бровей сбить спесь с любого хама, будь это великосветский невежа или пьяный воин-наемник, но сейчас он вдруг отвел глаза в сторону, чтобы не видеть красных огоньков, вспыхивающих в зрачках колдуна. «Такое чувство, что попал под прицел заряженного арбалета. И мальчишка сидит как истукан, — мучительно соображал маркиз, — хоть бы представил, паршивец». Но, самое страшное, маркиз начинал припоминать и эти черные узковатые глаза, и давящий взгляд, и небольшой нос с хищно вырезанными ноздрями, и в особенности рубиновый пояс. А колдун-то, оказывается, демонического происхождения. Вот тебе и «деревенский знахарь»!

Это обнадеживало и пугало одновременно. Значит, действительно что-то может. Не наврал господин Сен Жюст, отправляя за помощью к отшельнику. А с другой стороны, противный страх начал покалывать кожу на затылке — кто знает, что взбредет в голову этим демонам.

Незваный гость осторожно покосился на мальчишку, пытаясь разглядеть и в его лице нечеловеческие признаки, но ничего особенного не заметил. Глаза как глаза, обычные, янтарно-карие, бархатные, на носу несколько веснушек… Бывают ли конопатые демоны, маркиз не знал, но думал, что скорее всего нет. Значит, мальчик — человек. Маркиз немного приободрился и решил, что самым достойным будет признать колдуна равным себе. Он заулыбался, широко, искренне (самое главное в игре на публику — искренность), и сделал несколько шагов навстречу колдуну.

— Господин колдун, я столько слышал о вас и бесконечно рад, что могу наконец лицезреть лично.

Учтивая фраза не произвела никакого впечатления. Эмил продолжал стоять, поблескивая алыми камнями на поясе, и смотрел на маркиза как на идиота, а мальчишка в углу тихонько хихикнул. Де Ла Феррайет снова задергался. Попытался произнести еще что-нибудь, но сбился под пристальным демоническим взглядом и замолчал.

— Ладно, — сказал колдун неожиданно звучным, низким голосом. — Приступим к делу. Что вам нужно?

— Да-да, — пробормотал маркиз, машинально вытаскивая платок из-за отворота рукава. — Конечно.

Колдун опустился в кресло, закинув ногу на ногу.

Маркиз тоже сел и, стараясь не встречаться взглядом с похожими на тлеющие угли глазами демона, начал приготовленную заранее речь. Получалось неплохо — обстоятельно, но без лишних подробностей, деликатно, с тонкими намеками и недомолвками. В общем, сказано было достаточно, чтобы колдун понял, что от него хотят, не требуя произносить вслух само тайное желание. Бесспорно, получилось совсем неплохо, маркиз запнулся всего несколько раз, да еще сбивал мальчишка, который поглядывал своими бархатными, как у жеребенка, глазами и смешливо морщил веснушчатый нос.

— Так вы хотите, чтобы я убил вашего соседа, графа де Мастильяни? — прямо спросил колдун, терпеливо дослушан до конца длинный монолог маркиза.

— Нет-нет, что вы! — воскликнул тот, вытирая лоб сложенным вчетверо платочком. — То есть не то чтобы… но в общем…

Черные брови колдуна выразительно приподнялись, и маркиз почувствовал, как краснеет.

— Ну, наведите на него какую-нибудь порчу. Посильнее.

Демон помолчал, видимо обдумывая смелое предложение гостя, и маркизу показалось, что на его лице мелькнуло выражение, очень похожее на отвращение, но тут же оно стало прежним — неподвижным, равнодушным, высокомерным.

— Это будет недешево стоить, — сказал он наконец, и в его голосе не было ничего, кроме откровенной скуки.

— Да-да, конечно, — маркиз поспешно вытащил круглый кожаный мешочек и растерянно огляделся по сторонам, не зная, что с ним делать. Совать деньги прямо в руки колдуна неприлично, положить рядом с собой на диван глупо, держать в руках еще глупее, и вообще, может быть, он спешит с оплатой. Надо было подождать, пока дело не будет сделано. Красный от смущения и раздражения на себя самого, маркиз наконец положил мешочек на низенький столик, попавшийся на глаза, и опять схватился за платок.

— Хорошо, — снова заговорил колдун, совершенно не интересуясь содержимым кошелька, как будто был уверен, что проситель не посмеет подсунуть ему медные монеты вместо золота. — Можете ехать домой.