Главная наша задача, вспоминал один из руководителей секретариата КГБ Н. М. Голушко, довести установки и требования руководства КГБ до исполнителей в борьбе с идеологическими диверсиями спецслужб враждебных СССР империалистических государств.

Тогда мы называли их «установками Андропова». Лично я их знал наизусть, как верующий «Отче наш». Мы должны были не позволять вовлекать отдельных советских граждан в антиконституционную, противоправную деятельность, и бороться за каждого человека, подпавшего под враждебное влияние и оказавшегося в беде. Если не удавалось предупредить преступление, дело доходило до суда. А это уже рассматривалось как брак в чекистской работе.

Основное место в брежневско-андроповские годы занимали не репрессии, а локализация, разложение и раскол возникающих группировок, компрометация их вдохновителей, отрыв от них политически незрелых, явно заблуждавшихся лиц.

В среде сотрудников КГБ укоренялся вдумчивый, гуманистический, политически выверенный подход к методам деятельности, воспитывалось строгое законопослушание. Сотрудники пятых подразделений проводили политический анализ сложившегося положения, изучали причины возникновения вредных последствий деятельности идеологических противников, осуществляли контроль и пресечение негативных процессов в стране[163].

Следует подчеркнуть, что в немалой степени этому способствовали и стратегические установки председателя КГБ СССР. На том же совещании руководящего состава органов и войск КГБ Андропов впервые поставил задачи обеспечения безопасности не только государства, но и всего советского общества, что вскоре нашло свое отражение в новой Конституции СССР, принятой 7 октября 1977 г., а также выявления и профилактики негативных социальных процессов и очагов социального возбуждения. Как видим, и через десятилетия эти задачи по-прежнему остаются актуальными для нашей страны.

Статья 39 новой Конституции СССР, в частности, гласила:

Использование гражданами прав и свобод не должно наносить ущерб интересам общества и государства, правам других граждан.

Выступая на торжественном собрании 19 декабря 1977 г., посвященном 60-летию образования органов ВЧК, председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов подчеркивал:

– В новой Конституции СССР четко определена взаимосвязь использования прав и свобод граждан с необходимостью соблюдения интересов общества и государства, а обеспечение безопасности Советского государства рассматривается как священная обязанность каждого советского человека….

Империализм вынужден признавать язык разрядки. Но это вовсе не означает, что он отказался от попыток изменить в свою пользу ход мирового развития… Противник прибегает ко все более изощренным приемам, пытаясь использовать в своих целях некоторые стороны разрядки, пытаясь паразитировать на гуманизме нашего общества, на широких правах и свободах советских граждан.

…Деятельность органов госбезопасности должна строго соответствовать историческому процессу развития нашего общества и, в первую очередь, развитию и совершенствованию социалистической демократии.

В 1978 г. Н. М. Голушко представил председателю КГБ подготовленную для информирования ЦК КПСС обобщенную справку на более чем 20 страницах о националистических проявлениях в СССР.

Познакомившись с ней, Андропов заметил:

– Там такие громоздкие документы не читают. Можете ли вы сделать 2–3 документа для ЦК КПСС? К примеру, о националистических процессах на Украине, в республиках Прибалтики, в кавказских и среднеазиатских республиках? Каждый из них должен быть не более 3-х страниц[164].

Один из аналитических документов 5-го управления КГБ СССР представлен в приложении.

«Расцвета» диссидентская «тусовка», благодаря ее поддержке из-за рубежа, в целях реализации доктрины «защиты прав человека», провозглашенной президентом США Дж. Картером, достигла к 1977 г., а в дальнейшем пошел ее закат, связанный с арестом по обвинению в связях с ЦРУ одного из членов Московской хельсинкской группы (МХГ) А. Щаранского, привлечением к уголовной ответственности некоторых других (Ю. Орлов) активных участников «правозащитного» движения.

Известный не только в США, но и в нашей стране тесными связями с ФБР США, Джон Бэррон (John Barron, отсюда и встречающаяся иная транскрипция его фамилии – Баррон) в переведенной на русский язык в 1988 г. книге «КГБ сегодня: Работа советских секретных органов» отмечал, что «активная часть» диссидентов в 60—70-е гг. насчитывала около 35–50 человек, часть из которых впоследствии была или осуждена, или выехала из СССР на Запад.

Анализируя поступавшую ему на стол информацию, председатель КГБ СССР имел все основания сделать вывод, который и стал еще одной его «установкой» для деятельности подчиненных:

– Суммируя все сказанное, нельзя не прийти к выводу, что в сфере идеологических диверсий противник стал действовать не только активно, но и более изобретательно и коварно, стремясь нащупать новые возможности. Идеологическая диверсия, осуществляемая из-за рубежа, выступает теперь как главное средство подрывной деятельности противника внутри советского общества.

В докладе ЦК КПСС XXVI съезду КПСС (февраль 1981 г. – О. Х.) вопросы обеспечения безопасности государства и общества рассматриваются как единая задача. Это и понятно. Ведь в условиях развитого социализма интересы государства и общества в целом неразделимы. Но работа по защите интересов государства и интересов общества требует своего конкретного подхода. Обеспечивать безопасность государства – это значит средствами органов госбезопасности бороться против спецслужб и других зарубежных антисоветских центров. Эта работа заключается в пресечении деятельности шпионов, диверсантов и вражеской агентуры. Как видно, в этом случае она носит ярко выраженный контрразведывательный характер.

Мы исходим из того, что защита интересов общества – это форма совместной деятельности партийных, общественных и административных органов. Чекисты не могут выделить себе какой-то узкопрофессиональный участок…. Все негативное, чуждое нашему обществу, могущее вызвать нежелательные эксцессы должно находиться в поле нашего зрения.

В тех или иных местах, – продолжал Андропов, – нет-нет да и возникают негативные явления, которые нельзя, конечно, путать с высказываниями неудовлетворенности по поводу плохого снабжения, ненормальных бытовых условий, бюрократизма и т. д. Но как в первом, так и во втором случае следует исходить из того, что противник будет пытаться использовать указанные настроения для нанесения ущерба советскому строю в целом.

В этих условиях от чекистов требуется поиск новых средств, которые позволяли бы успешно предотвращать подрывные акции противника.

Новые условия, новые задачи по защите безопасности советского общества требуют совершенствования методов чекистской работы по пятой линии.