из одной из палат выходит Сашка и идёт мне на встречу. Он выглядит удручённым, пребывает в своих мыслях, поэтому не сразу замечает меня.

— Привет — протягиваю ему руку.

— Здорово — отвечает и жмёт руку в ответ.

— Как всё прошло? — не могу удержаться от любопытства.

— Да — машет рукой, другого цирка не ожидал — говорит разочарованно.

Неужели они ничего не добились.

— Если ты к Петьке, то он только уснул, укол пришлось ставить, успокоится не мог никак.

— С ним всё так плохо? — поражаюсь.

— Пойдём, присядем — устало кивает головой на диван в рекреации.

— Давай — соглашаюсь.

Мы присаживаемся на диван.

— Сегодня всё наперекосяк, как-то сразу пошло. Сначала чуть не опоздали в суд. Без нас начали. Петьку сразу на показания вызвали, а он словно в тот вечер вернулся, у него приступ начался. Пришлось на полчаса откладывать всё. Пока пытались с Федькой его успокоить, мать начала свои провокации и издёвки. Пришлось в туалете от неё закрыться, чтобы привести его в порядок.

— У него же не так часто приступы были — сколько помню, он всегда с ингалятором, но до приступов не доходило.

— Нервы. Слепота его жёстко подкосила. Особенно после того случая с отцом, внутри словно сломалось что-то. И мы ничего сделать не можем, как ни пытались быть рядом. Он замкнулся в себе. А тут суд, мать, всё это напряжение. Да это полбеды. — отмахивается. Успокоился он, продолжили заседание, дал показания слава Богу. Нас всех опросили. Отцу дали восемь лет — выдыхает.

— Ну хоть это время будете жить спокойно.

— Ага как же, мать как приговор услышала, накинулась на Петьку с кулаками. Обвинила его во всём, он разнервничался. Её аж на пятнадцать суток забрали и лишили родительских прав. Адвокат позаботился сразу по двум вопросам подготовил всё. Теперь мы безродные — усмехается.

— И как дальше?

— Опеку и попечительство на себя оформлять буду, вот только жилья нет и работы. Хоть в доставку устраивайся.

— У вас же дом соседний — поражаюсь.

— Документов нет на него. Дед Макар обещал нам привезти, да только так и пропал. Мы на птичьих правах там живём.

— Офигеть — поражаюсь.

— Угу. Наверное, проще здесь квартиру снимать. Федька неплохо зарабатывает, да и я сейчас работу ищу вечернюю, после технаря.

— Я рад, что вы решили учится с Федькой.

— Да давно хотели, из-за мелких не получалось уехать в город, а сейчас нас ничего там не держит, переведу их сюда, как только опеку дадут. Могут мелких в детдом отправить, если срочно опеку не оформил. В общем пипедс какой-то. Ещё Петька тут подкачал.

— Как он?

— Если бы не сегодняшние встряски был бы лучше. Он после нападения матери, никак успокоится не мог. Не видит же нифига, а она его, чуть из кресла не выкинула. Успокоился только после укола. Уснул кое-как.

— Он не может ходить? — решаюсь спросить.

— Слабость сильная. Двухстороннее воспаление, он с этой температурой чуть не сгорел в реанимации. Кое-как выкарабкался, словно все силы положил на это. Сейчас восстановление. Надеюсь после сегодняшнего он немного спокойнее станет. А ты что сюда? Заболел? — встревоженно смотрит на меня.

— Нет — спешу успокоить, хотя мне и приятно от того, что не безразличен ему. — Слух восстанавливать буду. Завтра операция.

— Здорово. Это ты без аппаратов будешь?

— Ага, сам уже жду этого.

— Да уж. До сих пор не понимаю, почему мать тебя не обследовала, ведь можно же было всё это раньше сделать. Хотя ей всегда плевать было на нас, о чём это я.

— Наверное, я не помню… Возможно ей проще было получать пенсию за глухого сына.

— Скорее всего. Но я рад, что хоть у тебя была немного другая, спокойная жизнь, в отличие от нас.

— С вами поживёшь спокойно — поражаюсь.

— Сильно доставали, да? — смотрит сожалеюще.

— Ещё как!

— Да, знаю. Мы не подарки. Ты извини, за всё- говорит грустно.

— Проехали — не хочу вспоминать неприятности.

— Ладно, мне пора — поднимается с дивана — ты в какой палате?

Неужели придёт навестить?

— Седьмая пятый этаж.

— Высоко забрался — улыбнулся.

— Угу — соглашаюсь.

— Удачи тебе завтра — говорит искренне.

От его слов в груди сжимается что-то.

— Спасибо — не думал, что голос подведёт.

— Надеюсь услышишь меня завтра.

— Нет — мотаю головой — не сразу. Там повязку наложат, так, что буду как в аквариуме.

— Понятно и на долго?

— Не знаю.

— Понятно. Ну надеюсь это всё поможет тебе.

— Я тоже.

— Ладно до завтра — машет мне на прощание.

— Пока — поднимаюсь с дивана.

Сашка уходит. Тоже потихоньку поднимаюсь к себе на этаж. Как раз на ужин позвали. Прохожу в столовую и получаю свою порцию свекольного салата с котлетой и компот.

Присаживаюсь за стол. Пробую. М, на вкус очень даже ничего. Вкусно.

Когда добираюсь до палаты от Поли приходит смс, о том, что она уже дома. На душе становится спокойно. Моя девочка дома. Хотя этот дом она домом не считает, это немного обидно. Но я понимаю, что ей некомфортно в нём, а впереди зима. Нет, нужно успеть переехать до зимы. Сейчас в течение месяца шумовые нагрузки мне запрещены будут, то есть никаких поездов и перелётов. За этот месяц нужно будет решить что-то с домом Галины Петровны.

Неожиданно звонит мой телефон. На экране «Мама Поли», странно.

— Алло — беру трубку.

— Яш, здравствуй. Это мама Полины.

— Здравствуйте, я понял.

— Поля рассказала, что ты лёг на операцию. Как ты? Хотела хоть голосок твой услышать. Переживаешь поди?

— Да вроде нет. Настроился уже — признаюсь.

— Правильно, молодец. Мы за тебя кулачки держим.

— Спасибо — только и могу ответить от нахлынувших эмоций.

Кроме Поли за меня никто не переживал…

— Перестань. Ты же наш родной. Как же не переживать.

Родной… Так тепло на душе становится. Глаза щипать начинает от услышанного.

— Так, что мы с тобою, каким бы ни был результат.

— Спасибо- не думал, что голос подведёт.

— Всё будет хорошо, не переживай и не думай ни о чём.

— Я хотел поговорить с вами о доме. Ваше предложение о переезде ещё в силе?

— Конечно, Яш.

— Тогда за этот месяц надо что-то решать с домом.

— Решим, не переживай. Главное, чтобы завтра всё прошло у тебя хорошо. А житейские проблемы решим. И я очень рада твоему решению. Я очень скучаю по Поли и тебе. Мы же всё же не молодые и хотелось бы, чтобы дочка была поближе.

— Будет — обещаю ей.

— Спасибо, родной — её голос дрогнул —