Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Многие материалисты утверждают, что воздействие на расстоянии невозможно; следовательно, пси должно относиться к сверхъестественному. Однако, продолжают они, сверхъестественного не существует, а значит, нет и пси. Следовательно, лабораторные результаты ошибочны. В сущности, движущей силой многих попыток дискредитировать пси выглядит боязнь сверхъестественного.
Возможно, нам следовало бы лучше спросить, какова природа естественного? Может ли она охватывать события, которые не являются сверхъестественными в упомянутом выше смысле, но тем не менее с трудом согласуется с материализмом?
Относительно пси можно принять одно из двух: (1) каждый отдельно взятый пример пси – прямое вмешательство в природу, предположительно со стороны божественной силы, находящейся за пределами вселенной, или (2) вселенная допускает бо́льшую запутанность, нежели материалистская парадигма.
Второе предположение создает гораздо меньше проблем, чем первое. Нам незачем подразумевать, что всякий раз, когда немолодой водитель автобуса добивается успеха в пси-экспериментах, вселенная переживает вторжение извне, не говоря уже о том, что, как зачастую настаивают настроенные на тот же лад скептики, «наука» в опасности, или что «религия вторгается в науку», или что нам грозит «новое средневековье».
Исследования могут определить условия, при которых запутанность возникает на уровне выше квантового, в итоге действие выглядит совершаемым на расстоянии.
Основанное на фактах объяснение пси также может потребовать борьбы с суевериями. Согласно результатам опроса Института Гэллапа, проведенного в июне 2005 года, две трети американцев придерживаются в той или иной степени веры в паранормальные явления, почти столько же, как по результатам подобного опроса 2001 года. Значительных различий по возрасту, полу, образованию или региону[561] в этих двух опросах не наблюдалось, хотя за последние четверть века[562] процент верящих явно вырос.
Некоторые материалисты повторяют безосновательные утверждения, согласно которым пси-эффекты уже дискредитированы. Люди, приписывающие этим эффектам необычный опыт, в ответ просто игнорируют науку. В итоге они рискуют стать жертвой суеверий, веских доказательств которым действительно нет[563]. В этом отношении у исследователей-нематериалистов есть явное преимущество, поскольку они не преследуют скрытую цель дискредитировать все утверждения насчет пси. Таким образом, они могут помочь сделать различие между предположениями о паранормальных силах, подкрепленных свидетельствами, а также не подкрепленных ими.
«Материалистская онтология не пользуется никакой поддержкой современной физики и, в сущности, опровергается ею»[564].
«Для обладателей научного склада ума, ищущих рациональный базис для убеждения в возможности поистине этичных поступков, сентенция Джеймса «сознательное усилие есть усилие внимания» должна заменить «cogito ergo sum» как основополагающее описание нашего способа ощущать самих себя и свой внутренний мир. Разум создает мозг. Мы наделены способностью направлять волю, а следовательно, внимание на единственную возможность, зарождающуюся в мозге, и тем самым превращать возможность в реальность и действие»[565].
В 2006 году ежегодным вопросом ведущего «мозгового центра» материалистов, Edge, стал вопрос «Какая идея опасна с вашей точки зрения?» Поступило 117 ответов, почти все от известных материалистов. Читая эти ответы, поражаешься тому, насколько неопасны упомянутые идеи на самом деле. На кафедре скорее всего зевнут при виде таких ответов, как «мы не что иное как совокупность нейронов» (Рамачандран, цитируя Крика), или что «на самом деле нет никакой души» (Блум, Хорган, Провайн), или что нет свободы воли (Докинз, Метцингер, Ширки), или что «я» – это зомби (Кларк). Никто не насторожится, услышав, что «не существует ничего, кроме мира природы» (Смит), что Бог – скорее всего, выдумки (Вайнберг) и что «ничто не имеет смысла» (Блэкмор). Эти идеи не только не представляют опасности в современных научных кругах: в них даже нет ничего удивительного или примечательного – или, на данный момент, особо убедительных доказательств.
Как ни парадоксально, в 2005 году наибольшей популярностью пользовались сюжеты, посвященные спорам вокруг идей, касающихся науки. К примеру, разгорелся спор о теории разумного замысла. Ученый, желающий высказать какую-либо действительно опасную мысль, мог попытаться заявить, что вселенная или формы жизни свидетельствуют о существовании разумного замысла[566]. Кроме того, президент Гарварда Ларри Саммерс вновь высказался в поддержку мнения, будто бы различия в гендерном облике научных дисциплин отражают подлинные различия между мужчинами и женщинами, не являясь просто предубеждением. Ни сторонникам разумного замысла, ни Саммерсу не пришлось долго ждать ответного взрыва ярости.
Если уж кому-то хочется сделать опасное заявление, ему следует пойти на риск в тех условиях, в которых он сейчас живет. Материалистские представления о собственных идеях как «опасных» в современном климате – всего лишь беспредметный ярлык. Подлинная опасность заключается в медленном и систематическом опровержении их идей. Но не опасность, готовность отреагировать на которую проявляют люди.
Как мы уже видели, научно обоснованную аргументацию можно привести и для нематериалистских взглядов на разум и сознание. Но «нематериализм» – это не «антиматериализм». То есть нематериалистская наука способна охватить все феномены, материальность которых по характеру доказана. Однако она не требует подобных доказательств для всех феноменов – вот в чем ее ключевое отличие от материалистской науки.
