– Трость – это не примета, – Лайка повела на Ваню взглядом, но уже не шаловливым, а каким-то изучающим. – Я когда в восьмом классе ногу сломала, тоже с тросточкой ходила.

– Подожди, а где ты её взяла? – вдруг заинтересовался «школяр», досель обиженно молчавший. – Я помню, что в вашей квартире одно время старик проживал. Мрачный такой… Не его ли это тросточка?

– А хоть бы и его! Тебе-то какое дело? – огрызнулась Лайка, вновь явив свой истинный характер. – Это был папин родственник. Из Сибири, кажется. Он в Москве операцию делал. И умер после этого. Я вам тогда ещё водку с поминок выносила.

– Хватит вам базарить! – прикрикнул на друзей «Рональдо». – Если большая свадьба не получается, ограничимся маленьким сабантуем. Чья очередь в киоск топать?

– Я и вне очереди могу, – Лайка вырвала у «Рональдо» деньги. – А вы пока малыша посторожите. Женихи нынче пугливые пошли, так и норовят сбежать.

– Да ладно тебе! – запротестовали все. – Не невестино это дело – за поддачей бегать.

– Мне ведь и для себя надо кое-что прикупить, – она игриво стрельнула глазками. – Невеста без фаты как павлин без хвоста.

– Знаем мы эту фату! Ради такого случая могу и свою уступить, – «Бэкхем» извлёк из кармана презерватив в яркой упаковке.

– Чужого мне не надо! – фыркнула Лайка. – Тем более и размер не тот. Сама как-нибудь разберусь. Лучше скажите, какое вино брать – «Крым» или «Три семёрки»?

– Смотри по деньгам, – посоветовал «Бэкхем».

«Рональдо» не преминул добавить:

– Если не хватит, в долг попроси. Керим не откажет, он давно на тебя облизывается.

Когда Лайка исчезла в благодатном майском сумраке, он завершил свою тираду:

– Огонь-девка. Далеко пойдёт, если СПИД не остановит.

– Ты не очень-то, – буркнул «школяр». – Она, между прочим, идейная. Рукопашным боем занимается. И в какой-то революционной группировке состоит. Ещё покруче нацболов.

– Брось ты по ней вздыхать, – посоветовал «Рональдо». – Найдём мы тебе другую бабу.

– Он другую не хочет, – жалобно всхлипнул Ваня. – Ему эта нужна.

– Перетопчется. Эта на сегодня уже забита, – «Бэкхем» приобнял его за плечи. – Пользуйся, Бобик, на здоровье. Только пить ей много не позволяй.

– Ага, послушает она меня!

– Это уже только от тебя будет зависеть. На нашу помощь не рассчитывай. Как говорил один мой приятель: соваться промеж двух любящих сердец то же самое, что разнимать двух дерущихся буйволов…

Лайка отсутствовала дольше прежнего, и это, конечно же, стало темой для пересудов. Высказывались диаметрально противоположные точки зрения. «Рональдо» доказывал, что вздорная девчонка просто смылась с выпивкой. «Бэкхем», наоборот, был уверен, что она торгует своим телом, намереваясь заработать для жениха ещё и шампанское.

Однако ни одна из этих версий не подтвердилась. Лайка благополучно вернулась в лоно компании, и вся её добыча состояла из двух бутылок креплёного вина, имевшего отношение к портвейну только благодаря этикеткам, да новой пачки сигарет, на сей раз повыше сортом.

– Тебе вредно не будет? – поинтересовался «Бэкхем», когда Ваня приложился к бутылке. – Не забывай, что на носу первая брачная ночь.

– Не лезь! – оттолкнула его Лайка. – Глоток вина ещё никому не повредил. Верно, мой пупсик?

– Ага! – поперхнувшись, Ваня отдал бутылку «Рональдо».

– Тогда давай ещё поцелуемся.

Не дожидаясь ответа, Лайка хищно впилась в его губы. Ванину руку, тщетно шарившую там, где должна была находиться девичья грудь, она переложила себе на бедро. Парни одобрительно заулюлюкали.

– Кто-то свистит, – сказал вдруг «школяр», принципиально не участвовавший в общем веселье.

– Где? – приложив немалое усилие, Ваня оторвался от жарких губ своей «суженой».

– Показалось ему! – Лайка, не признававшая полумер, опять присосалась к Ване.

– Показалось, показалось! – хором подтвердили «Бэкхем» и «Рональдо», а чересчур слуховитый «школяр» заработал подзатыльник.

Бутылка снова очутилась в руках у Вани, и, пока он пил терпкое вино, Лайка продолжала ласкать его, причём весьма смело, не по-девичьи. Естественно, это привело к последствиям, которые могли завести нашу парочку очень и очень далеко.

– Ого! – воскликнула она. – Да ты, оказывается, не везде малыш!

Все заржали, а «Бэкхем» сказал:

– Ничего удивительного! Это называется – детский эротизм. Я ещё в первом классе трахаться начал. И очень даже успешно. Взрослые считают, что у детишек не стоит. Стоит, да ещё как! Кобель позавидует.

– Ну всё, заканчивайте без нас. – Лайка заставила изрядно захмелевшего Ваню встать. – Мы удаляемся в опочивальню.

Компания (за исключением «школяра», конечно) проводила их самыми добрыми пожеланиями:

– Удачной случки!

– Здоровеньких вам Барбосиков!

– Гав-гав!

– Только до смерти не затрахайтесь!

– Бобик, ты ей воли не давай! А то она в экстазе и загрызть может!

Они шли и непрерывно целовались. Лайка была выше Вани почти на голову, но её цыплячьи косточки хрустели в его совсем не детских объятиях.

Уже в подъезде Ваня опомнился:

– Меня приятель поблизости ждёт.

– Ничего, мы быстренько. Как зайчики. Раз-два и готово! – Лайка заткнула ему рот страстным поцелуем.

* * *

Едва только Ваня, подталкиваемый девушкой, оказался в тёмной чужой прихожей, как его взяли на хомут, то есть прихватив горло сгибом локтя, вздёрнули вверх.

Лайка сразу куда-то исчезла. Ваня висел, распятый на могучей груди невидимого противника, дрыгал ногами и сдавленно хрипел. Все его попытки освободиться были тщетными – удары затылком в лицо и ребром ладони в пах не достигали цели.

Даже если предположить, что человек, напавший на Ваню, приходился Лайке отцом, его действия были совершенно не адекватны ситуации. С дочкиными ухажёрами, даже самыми надоедливыми, так не поступают. Либо Ваню приняли за кого-то другого, например, за насильника, либо, наоборот, разоблачили как шпика.

Хмель мигом улетучился. Свободной рукой Ваня расстегнул ремень, выдернул его из брюк и хлестанул себе за спину. Залитая свинцом пряжка звучно долбанула по чей-то башке.

Противник вскрикнул и отшвырнул Ваню от себя. Тот, сбивая какие-то полки и срывая с вешалок одежду, продолжал хлестать ремнём налево и направо, пока вспыхнувший в прихожей свет не ослепил его.

Возле выключателя, загораживая дверной проём, стоял крепкий мужчина средних лет, если и похожий чем-то на Лайку, то только разрезом глаз. По его лбу стекала струйка крови. От Вани он прикрывался пластмассовой детской ванночкой.