Однако ни одна из этих мыслей, вихрем проносившихся у нее в голове, не стала словом. Вместо этого положила руку ему на плечо.

– Идем, Тор. Давай отпразднуем это на пиру, который ты мне обещал.

Он поднял голову, посмотрел на нее своими пронзительно-голубыми глазами, и ее сердце на миг замерло. Таких глаз она никогда не видела… и, можно не сомневаться, никогда не увидит. Он прекрасен, как бог на фреске, которыми художники расписали стены ее дворца. Но он не картина. Он живой. Ее собственный бог. Она позволила ему взять себя за руку и отвести к месту, выбранному для пикника.

«Увидимся позже, Клут. Мне надо немного побыть с королевой. Вечером поболтаем. А сейчас устройся где-нибудь повыше на деревьях, где тебя никто не достанет».

Клут слетел с его руки и устремился к ближайшей рощице. Несомненно, им бы нашлось о чем поговорить… но разговоры немного подождут. Зато положение Тора внезапно оказалось весьма щекотливым.

Сильвен давно не решалась задать вопрос, который мучил ее, но больше ждать не могла.

– Значит, теперь ты меня покидаешь?

Ее прямота потрясла Тора. Он остановился и пристально посмотрел на свою спутницу.

– Ядолжен это сделать.

– Ты нашел своего сокола. Почему мы не можем насладиться друг другом?

Она с удивлением и отвращением услышала в своем голосе мольбу.

– Потому что я нашел того, ради кого сюда приезжал. А теперь должен возвращаться.

– К ней? – выкрикнула Сильвен.

Ее душила ненависть – к нему, к себе самой. Она – правительница Кипреса, она может просто приказать, и он останется. Если пожелает, она может приказать заковать его в цепи и держать в темнице. Что с ней творится? Она ведет себя, как девчонка, у которой первый раз пошла женская кровь!

– Ты про Элиссу? – Тор покачал головой и сказал очень мягко: – Нет, Сильвен, не к ней. Мы с ней никогда не сможем быть вместе. И ты это знаешь.

Он осекся. Он не мог поверить собственным глазам: королева плакала. Придворные уже ждали их в условленном месте, но сейчас он должен быть чутким, как никогда. Обняв рыдающую королеву, Тор отвел ее под дерево и прижал к себе. Она была достойной правительницей могучего королевства – сильной духом, волевой, властной – но плакала, ибо жаждала того, в чем, по ее собственным словам, совершенно не нуждалась. Она жаждала любви. Десятки невольников изнывали от желания усладить ее, ждали, когда она даст одному из них эту возможность, воспользуется им, а потом бросит…

– Сильвен, прошу тебя, успокойся. Не нужно плакать. Ты знаешь, что мне надо уехать. Я объяснял…

– Ты ничего мне не объяснил! – крикнула она, отталкивая его. – Ты говоришь «судьба», но для меня это просто слово. Я ничего не понимаю, потому что ты мне так ничего и не сказал. Ты врываешься в мою жизнь, в мою постель, крадешь мое сердце – и думаешь, что после этого можешь просто уйти?!

Тор изумленно уставился на нее. Теперь он сам ничего не понимал. Слова оскорбленной женщины звенели у него в ушах, но он не отваживался повторить их вслух.

– Краду твое… сердце?

Он наконец-то сумел это прошептать, но королева услышала. Она высвободилась из его объятий и отвернулась, словно запоздало надеялась скрыть слезы.

– Что мне сказать, чтобы тебе стало легче? – пробормотал Тор – на этот раз чуть громче.

– Почему?

– Почему что, Ваше величество?

– Почему ты не можешь меня любить? – ее трясло, то ли от рыданий, то ли от ярости. – Почему ты не можешь со мной остаться?

Он слишком уважал ее, чтобы врать.

– Потому что я не люблю тебя, Сильвен. Я люблю другую женщину. Я не могу отдать свое сердце другой, пока она жива.

– Значит, мне придется ее убить, – выпалила Сильвен.

Казалось, ее разум помутился от гнева и страсти, в голосе послышались капризные нотки.

– Это тебе ничего не даст. Говорю тебе, ты никогда не сможешь добиться моей любви. Мы с Элиссой предназначены друг другу. Я никогда не женюсь на другой женщине. Она никогда не выйдет замуж за другого мужчину и никогда не назовет другого мужчину своим.

Да, их пути никогда не пересекутся. Тор не раз убеждал себя в этом, повторяя, что она тоже смирится и станет жить без него. Но теперь их дети возвращаются в Таллинор, Клут спасен, и Тор признался себе в том, чего желал на самом деле. Чтобы никто, кроме него, не вошел в жизнь Элиссы. Чтобы она страдала от той же боли, которую он носил в себе со дня их разлуки. Боль была единственным, что питало его любовь… и ее любовь тоже. Неужели она стала бы страдать, если бы хотя бы не надеялась, что он жив – вопреки всему?

– Да неужели? – королева смахнула слезы. – Ты в этом так уверен? Тебе стоит прочесть вот это, Тор.

Она достала из глубокого кармана свернутый в трубочку пергамент.

– Это послание пришло сегодня утром. Вообще-то, гонец прибыл в город еще вчера, но повозки были готовы только к закату… Как я понимаю, оно было написано еще до новолуния, и сделанного не воротишь.

И королева сунула пергамент. Вид у нее был очень довольный – или ему показалось?

Тор взял пергамент. Ему стало не по себе. Лучше бы он отправился с Сильвен прямо на поляну, соврал, что любит ее… а потом просто сбежал с Клутом.

– Читай, – приказала Сильвен.

«Его величество король Таллинора Лорис сообщает о предстоящем бракосочетании с Элиссандрой Квин из деревни Пустошная Топь, – прочел он вслух. – Обручение состоится в королевской часовне в Тале, в присутствии особо приближенных особ. Его величество надеется, что Ее величество королева Кипреса Сильвен присоединится к народу Таллинора…»

Читать дальше не было сил. Тор видел лишь дату на нижней строчке. Еще до прошлого новолуния… а сейчас луна уже снова растет. Элисса вышла замуж за человека, который приказал его казнить. Теперь она королева Таллинора.

Тору показалось, что он не может дышать. Скомкав пергамент, он упал на колени. Смертная тоска превратила его тело в комок боли, и он застонал.

У Сильвен тоже разрывалось сердце. Гнев еще не утих, она все еще боялась потерять Тора… но ничего не могла с собой поделать. Опустившись рядом с ним на колени, она обнимала его и слушала, как он снова и снова шепчет имя другой женщины.

Ни Тор, ни королева не заметили Клута. Лишь в тот миг, когда сокол коснулся разума своего друга, Тор опомнился. Ему редко доводилось такое слышать: глубокий, певучий голос Клута звучал сурово, почти жестко.

«Тор!»

«Она покинула меня, Клут. Элисса покинула меня».

«Покинула? Хочешь сказать, она умерла?»

«Можно считать и так. Она вышла замуж за Лориса».