Таганрога, где находились большие кирпичные павильоны, в которых люди из соседних сел и деревень продавали свежее молоко, творог, яйца, рыбу и мясо. Позади зданий всегда стояли большие металлические мусорные баки под отходы, которые продавцы к концу рабочего дня наполняли остатками непроданного товара. И несмотря на то, что баки опустошались в течение дня, вонь, которая копилась в них, расходилась по всему рынку и даже за его пределы.

Артём поднял голову и ещё раз посмотрел на полную даму. На ней было старое темное платье с широким декольте и рисунком в виде мелких цветов похожих на ромашки. Поверх него сидел белый кухонный фартук, забрызганный чем-то красным. На фартуке находился широкий карман, а над ним заляпанный рисунок разделанной куриной тушки. В руках женщина держала испачканную тряпку, которой медленно протирала свои пухлые ладони.

Она молча накинула тряпку на плечо, вытерла вспотевшее лицо, уперлась руками в пояс и тяжело вздохнула. Потом подошла к парню и нагнулась над ним. Артем стал елозить на стуле и пытался что-то сказать, но вместо слов выскакивало только писклявое бормотание.

Продолжая улыбаться, женщина обхватила голову Артёма жирными ладонями и начала елозить пальцами по всему лицу. В один момент она так сильно потянула кожу на щеках вниз что Артему показалось, что она вот-вот сорвёт её вместе с мясом. Потом большими пальцами стала переминать ноздри и кривить губы, оголяя десна и зубы молодого человека.

Закончив осмотр, женщина выпрямилась и кого-то окликнула, а сама дернула головой и подмигнула.

В комнату вбежала молодая щуплая девушка в поношенном желтом сарафане с грязными светлыми волосами на голове. Она сильно сутулилась и постоянно хлюпала носом, втягивая вытекавшие наружу сопли. В ее руках было эмалированное ведро, в котором плескалась темная вязкая жижа и что-то ещё, чего Артем никак не мог рассмотреть. Впрочем, ему было все равно. Сейчас его волновало другое — эти женщины и то, что они хотят с ним сделать.

Полная дама обернулась и снова кого-то окликнула — она не называла имени, просто кричала «Эй». В комнату вошла тощая словно скелет сгорбленная старуха в длинном траурном платье и вместе с девушкой освободила Артёма от веревок. Парень попытался оказать сопротивление, но тут же понял, что его руки и ноги, которые долгое время были пережаты веревками не слушались его. Он чувствовал их, но пошевелить не мог.

Старуха и девушка взяли его под руки и вывели в просторное помещение, откуда и появилась полная женщина. Света в нем практически не было, лишь несколько керосиновых ламп стояли на столах и тумбочках и подсвечивали пространство вокруг себя.

Артёма повалили боком на деревянный стол. Он промычал, прищурился и начал осматривать все что его окружало.

Длинное помещение было разделено на две комнаты широкой клеенчатой занавеской. Три оконных проема были наглухо забиты досками и закрыты рваными тряпками. Потолок был низким и практически весь покрытый копотью: лишь в некоторых местах по углам проступала бледно серая побелка.

В комнате помимо Артема щуплой девушки старухи и полной женщины была еще одна полнотелая девушка — с широким лицом маленькими светлыми глазами и русыми вьющимися волосами, собранными в хвост.

На ней была светлая промокшая от пота футболка с глубоким вырезом и свежими пятнами крови на груди, черные шорты, которые обтягивали ее полные бедра и черные галоши.

Внезапно в помещении появились двое мужчин. Они подняли Артема со стола протащили через все помещение и занесли в соседнюю комнату, которая была больше и шире предыдущие. Они бросили его на стол и стянули его ноги и руки ремнями, которые были прикреплены к столу. Единственным чем мог шевелить Артём так это головой. Он приподнял её и повернул в сторону. То, что он потом увидел, заставило его лицо скривиться от ужаса стонать и жадными глотками сквозь тряпку, которая по-прежнему закрывала его рот поглощать удушливый воздух.

На одном из столов, где стояла керосиновая лампа, лежала абсолютно голая девушка. Она было перевёрнуто на спину. Голова девушки была повернута в сторону Артёма. Парень сразу понял, что она мертва и уже давно, судя по бледному оттенку кожи. Ее черные глаза были закатаны вверх, рот открыт, а посеревший язык торчал наружу и едва касался грязного деревянного стола.

Тело девушки было вспорото, как консервная банка — от лобка до самого горла. Рядом со столом, где она лежала стоял эмалированный таз, в котором лежали внутренности девушки: кишки, мочевой пузырь и яичники. Под столом над тем местом, где лежала нижняя часть тела девушки, а именно распоротый таз стояло белое пластиковое корытце, куда тонкой струйкой медленно стекали остатки крови: судя по всему, в столе возле промежности было отверстие куда стекала кровь содержимое мочевого пузыря и кишечника.

Под левой грудью у девушки была колотая рана, которая была заткнута сырым куском кукурузного початка. Артем сразу вспомнил про одно видео в интернете, на котором житель деревни рассказывал, как правильно заколоть свинью. Парень чётко помнил, как животное сначала привязывали за заднюю ногу к железной ограде, а затем набрасывались на него и точным ударом засаживали длинный нож прямо под ребро, дабы сразу поразить сердце. После чего свинья около получаса визжала, а затем умирала. Рану затыкали початком кукурузы ну а дальше свинью долгое время смолили и разделывали.

Артем все понял — выпотрошенные тела, заляпанные кровью длинные фартуки, разделочные ножи и сильный запах паленых волос — в этом доме была не пыточная или тюрьма: здесь была кухня, где людей закалывали как свиней, потрошили, обмасливали, готовили и скармливали всем жителям общины.

Глава 29

Миновав широкую улицу и пару переулков, Кристина и Алиса дошли до церкви, где тут же остановились в кустах крыжовника за кирпичным одноэтажным домом. В воздухе, несмотря на ветер и моросящий дождь по-прежнему ощущался запах дыма. На месте, где несколько часов назад полыхал огромный костер, осталась лишь небольшая куча сгоревшей древесины: почерневшие толстые обрубки, лежавшие на самом верху, продолжали тлеть, а из-под них то и дело прорывались лёгкие всполохи огня и искры.

Кристина прошла