свою родню, мать, опять же. Может друзей или отца в конце концов. А может, переборов всю ту храбрость, которой одарил его алкоголь, на мгновение задумался, почему так произошло. Ведь спроси у него на трезвую голову, о возможности подобной сегодня перестрелке в его доме, он бы посмеялся. А если даже и получилось бы его убедить о такой возможности, то он бы сказал, что в таком случае был бы виноват отец, ведь такие люди пришли бы точно не за ним или его вещами.

Но, к сожалению, Андрей, так никогда и не узнает, за чем приходили эти люди. Проблема в том, что хоть отец Андрея и имел у себя в кармане пару хороших компроматов на нескольких высоко служащих, на случай эвакуации его и Андрея, которое он запланировал на конец этого года, сразу после ухода с работы, но уж явно они не имели значения для Главы республики.

Причина этого обыска, служила одна из наводок нескольких информаторов. Которые специализировались на поиске оставшихся людей, поддерживавших движение «Зелёный Клин». Они выдали его фамилию.

Глава республики решил, что это отец Андрея был причастен к движению и подумать не мог, что перед ним находиться виновник этой встречи. Он посчитал что Николай Владимирович, лет пять назад тайно занимался поддержкой активистов и организации финансами, а сейчас просто притаился, но не изменил своих взглядов и идеалов.

Если вкратце, то это движение несёт за собой цель объединения Дъевресса, Лоружына и Вдалога в единую прежнюю страну, которой она была больше нескольких десятков лет назад.

В этом движении Андрей неформально состоял и сильно поддерживал, но не публично. И сейчас, чтобы этого не произошло, чтобы люди максимально боялись даже произносить название этой организации, которая в принципе уже мертва сдесь, их фактически истребляют, уничтожают документы, связанные с этим и всё в этом духе. Для того чтобы эта информация поскорей вымерла и уже новое поколение не смогло услышать об этом ничего.

Против людей, которые разделяли эти взгляды, велись чудовищного уровня «зачистки» и репрессии.

И вот мы вернулись к опять этому вопросу: «Как можно было этого избежать?».

Если размышлять со стороны Андрея, то он бы рано или поздно скорей всего отбросил вину отца, потом вину себя, ведь по его убеждениям он бы не мог тогда не заниматься этим, это на его скромное мнение, внутренний долг гражданина. И по большей части, скинул бы вину лишь на одну свою черту, не умение выбирать друзей и соратников. Ведь кто-то же его сдал, ведь о том, чем он занимался, по его мнению, знал очень ограниченный круг лиц.

И вроде вот логичное завершение жизни с вероятно возможным объяснением причины смерти. Только вот, хотелось бы мне взглянуть на это с не нетривиальной точки зрения. Через призму мышления, Элая Лугорського.

Приведу его слова. Который в таких и подобных случаях, приводил некие аналогии. Где, например, при беге стометровки, после пересечения финиша, запрещается резко тормозить, по причине возможной останови сердца. Такое бывало. Если имеется дело с машиной, то там существует для этого всеми названый «тормозной путь». И с его точки зрения, так же и в политике. Нельзя на таком этапе определить для себя, что тебе всё надоело и встать на сторону нейтралитета. И быть уверенным, что тебя не тронут, а параллельно закрывать глаза на то, как каждую неделю в твоём городе, за такими же как и ты, приходят и уменьшают количество инакомыслящих. Говоря себе при этом, что меня это уже, якобы, не касается.

Александра Клынкова устало воткнула ключ в замочную скважину, повернула и после грубого щелчка потянула на себя ручку железной двери.

Зайдя в глубь дома, она бросила в прихожей сумку, сбросила с себя туфли и плюхнулась на пуфик при входе. И если бы не масса домашней работы, запланированной на сегодня, она бы, наверное, так и осталась там сидеть до утра. Поэтому не хотя встала с места и неторопливо направилась на кухню.

Там она подошла к зеркалу, поправила свои длинные волосы. Ощущая и понимая чёткие сигналы её желудка, что ей срочно нужно что-нибудь готовить, заглянула в холодильник. Быстро пробежавшись глазами по находящимся там и поняла, что ставить воду на плиту — было неизбежно. Что она и сделала.

Пока горел газ, а его звук проникал в каждый закоулок этого дома, Александра случайно услышала лёгкие вибрации своего смартфона, находящегося в кармане, сигнализирующего о своей тридцати процентной разрядке. Кое-что вспомнила и быстро достала его, чтобы сбросить по мессенджеру отчёт о проделанной работе за день. Как внезапно для себя, увидела недавние, входящее сообщение от бывшего мужа: «Привет, чтобы не волновалась, сразу говорю, всё под контролем. Пришла информация, что в полиции появился какое-то новое свидетельство и через два дня, если информация подтвердиться, Дэриэла вызовут в участок. Узнал я через своего хорошего друга. Ещё раз напоминаю, не паниковать. Я лично подниму на уши всех знакомых, а как помнишь, их не мало. Да, и не вздумай ему об этом ничего говорить, это ещё может и не подтвердиться. Но ты должна, если что, быть в курсе».

Прочитав всё до конца, Александра разнервничалась и начала строчить ответ: «В смысле свидетель? Ты о чём? Какая информация? Какой у них есть на это право?! Они что всерьёз рассматривают вариант, где наш сын по-настоящему убил человека?!».

Сообщение «улетело» получателю. И учитывая, то, что на протяжении минуты, под сообщением висело серое подчеркивание, можно было понять, что Олег Клынков не видел его и в ближайшие восемь часов, а именно столько длятся его ночные смены, не увидит.

Александра успокоилась, сделала пару глубоких вдохов. Её уже мало заботило приготовления ужина, всё что ей требовалось, это сейчас же убедиться в целостности и сохранности своего сына. Тут же, умчавшись к его комнате.

И уже в мгновения ока стояла у его дверей, которые, кстати, были открыты настежь. Александра сначала легонько заглянула в его комнату, а потом и вовсе встала у прохода и начала внимательно рассматривать.

Дэриэл тихо сидел у себя на кровати, держа ноутбук на коленях. Он, хоть и не подымал голову, но тут же понял, что за ним наблюдают, продолжая смотреть в монитор. Сидел он ровно, на лице пустая гримаса и одет, как будто или пришёл с улицы или собирался вскоре уходить. Кисти рук тщательно убрал за монитор, а покрасневший глаз прикрыл так удачно отросшёй чёлкой.

На столе в комнате был чёткий порядок, вмятина на столе