В ушах у меня зазвучал голос Джо, предупреждающий, что я опять цепляюсь за деревенские привычки, но я не могла избавиться от осадка после того, как София за один день потратила на мою внешность больше денег, чем было у меня в начале бизнеса. И это не считая одежды.

Или это я была проблемой, которую они с Лео пытались заткнуть деньгами?

Мой кривой британский зуб – одно дело, но как они собираются разобраться с проблемой моей застенчивости? А как насчет того, что я не умею играть на публику, как они? Я была хороша в том, в чем была хороша, – или это уже не имело значения?

Над столиком повисла напряженная тишина. Мы с Лео ни разу не ссорились и не спорили, но все это время во мне росло напряжение – из-за вертолета на крикетной площадке и всего остального, и теперь оно сжалось в один огромный шар. И этот шар катился на меня, как в фильмах про Индиану Джонса, его подгоняла моя собственная вина за то, что слишком наслаждаюсь событиями.

– Что? – рассудительно спросил он, не зная, что валун судьбы готов его смять.

– Мой бизнес для меня – как ребенок, – сказала я. – Ты ведь гордишься своей работой в банке? Я не знаю, хочу ли я вот так покупать все готовое. И ты бы не продал отцу свой фонд, чтобы больше времени проводить дома.

Лео вздрогнул.

– О! Прости. Я просто хотел облегчить тебе жизнь. Я найду помощника, чтобы разгрузить тебе дни подготовки. В Нироне он тебе понадобится…

– Дело не в этом!

– Разве? – Он нахмурился, словно никак не мог понять, что же тогда со мной не так. – А в чем же?

– Перестань пытаться решить все деньгами! – закричала я. – Это совсем не то, что нужно. Необходимо все продумать и справиться с проблемой!

– Эми, ты ведешь себя иррационально.

Атмосфера накалилась, и я отчаянно забарахталась в поисках выхода. Неудобные вопросы сражались за право очередности в моей голове, но я боялась их озвучивать, боялась того, куда они могут завести.

Лео выглядел так, словно пытался заговорить – или не заговорить, – сжав губы в суровую линию. Я в последние недели привыкла распознавать это выражение.

– Лео, я просто нормальная, – грустно сказала я. – Я совершенно нормальная девушка. И я пытаюсь идти тебе навстречу, вот только мне до встречи с тобой много миль. И тебе достаточно иногда садиться на автобус. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что в интернете меня называют Леоми. Мне нужна моя работа, чтобы напоминать себе о том, кто я.

Лео некоторое время молчал, затем оттолкнул тарелку в сторону и потянулся к моим рукам через стол.

– Да, ты нормальная, – сказал он. – Но это самое поразительное в тебе. Ты совершенно нормальна, и ты понятия не имеешь, насколько особенной тебя это делает. Так что, где бы ты ни назначила встречу, я буду ждать тебя в удобном тебе месте.

Он улыбнулся, и я слабо улыбнулась в ответ, потому что не умела делать ничего другого, когда Лео мне улыбался. Он погладил большим пальцем мое обручальное кольцо, приглашая меня в наш частный мирок, окутывающий нас даже в этом переполненном ресторане, и моя неловкость испарилась, как роса с летней листвы.

– До тех пор, пока мы честны друг с другом, – тихо сказал он. – Это все, что нам нужно делать. Никогда ничего не скрывай от меня, Эми. Даже если это сложно, даже если ты что-то ненавидишь, расскажи мне, чтобы я мог тебе помочь.

– Расскажу, – сказала я. – Ты же знаешь, я совсем не умею врать.

Миг прошел, и лишь крошечная капля неловкости не растаяла, досаждая, как камешки, вечно забивающиеся в мою обувь в розовом саду. Я не сказала всего, что хотела. И, более того, я не знала, был ли каждый из нас честен относительно мира, в который приглашал другого. А луч свадебного прожектора подползал к нашим сумеркам все ближе и ближе.

Недели шли за неделями, письма из Нироны становились все длиннее и приходили все чаще, и в итоге каждое утро начиналось с переговоров с офисом Лизы, которые Джо помогала мне вести правильно – с точки зрения этикета и грамматики.

Переговоры касались обручальной фотосессии, свадьбы, коронации – всего. Чем больше Лиза писала мне о вертолетах и охране во время церемонии в Нироне, тем крепче становилась моя решимость организовать простую и тихую церемонию в Йоркшире.

Лео отстоял этот мой выбор. Он согласился на то, чтобы охранники Бориса обеспечили безопасность, – я предвкушала споры с викарием по этому поводу, – но в остальном все зависело от меня.

Еще я выяснила, что с маминой нервозностью лучше разбираться лицом к лицу, так что однажды в выходные взяла Бэджера в поезд и прихватила папку документов, которые нужно было проработать по пунктам. Лео сообщил мне четыре даты в ноябре и декабре, которые подходили и ему, и большей части семьи, так что теперь мне предстояло поговорить с преподобным Барнаби о том, где на крыше часовни можно спрятать профессиональных снайперов, а внутри – телохранителей.

Я не решалась представить маме всю картину, поскольку боялась настоящего панического срыва, так что выдавала ей лишь отдельные кусочки, касающиеся цветов и торта. Я, к примеру, не говорила, что Лиза уже отказала трем журналам с миллионными тиражами в праве освещать церемонию и что Зои Вайс отправила мне огромную охапку белоснежных цветов с крошечной запиской бисерным почерком, в которой интересовалась, не требуются ли мне ее услуги в пошиве платьев для подружек невесты. (Джо утащила записку в свою «памятную шкатулку».)

Я сразу же поняла, что мама «запекает стресс», поскольку, когда я приехала, запах ванили ощущался еще за пять домов от нашего; и, надо же, когда папа открыл дверь, у него усы были в муке, а в зале стояло целых пять стоек с бисквитами. Бэджера пришлось взять на руки, пока он не уничтожил эту ароматную выставку.

Обменявшись многозначительными взглядами, мы с папой проследовали по тесному коридору на кухню, где мама украшала кремовыми розочками целую гору капкейков. Увидев меня, она просияла.

– Что скажешь? – спросила она, указывая на них.

– Они лучше всего, что я видела в лондонских магазинах, – ответила я, потому что так оно и было.

Мамины щеки порозовели, на них образовались ямочки. Дома она могла быть веселой и смешливой, это выход на улицу превращал ее в тревожно-параноидальную развалину.

– Выпей чаю, дорогая. – Папа сунул мне тарелку с коржиками. На столе было очень много выпечки, которую следовало попробовать.

– Как все идет? Я слышал, вы снова попали в журналы на какой-то премьере. – Слово «премьера» папа произнес с полноценным французским акцентом. Я сознательно решила упрощать все до предела. С Лео, похоже, такое работало.

– Да, Лео взял меня и Джо с собой – это была благотворительность. Вначале мы отправились на прием в «Савой», и Джо выиграла в лотерею билеты на целую кабинку Лондонского Глаза[60]. Говорит, мол, если хотите, мы можем устроить там мой девичник.