ненормального, наверное, была лишь предлогом. Может быть, мне просто стало все равно, что произойдет дальше. А может быть, я и правда рехнулась. Любой здравомыслящий человек первым же рейсом свалил бы от этого кошмара. Видимо для меня здравомыслие сейчас стало роскошью.

Я все еще боялась. Если Ян и правда, настолько упертый, как сказал о нем Михаил, то в моем уезде нет никакого смысла. Лёнька и Рита вернуться через месяц, может через два и при таком раскладе все продолжится. А если я не вернусь вместе ними? Кто даст гарантии, что Ян оставит ребят в покое? Сейчас, когда их нет поблизости, у меня, по крайней мере, появился призрачный шанс побороться… Сама не знаю за что. За свою свободу, наверное. Ведь у меня ничего не осталось, кроме энной суммы денег в кармане и безысходности в душе.

Я долго бродила по ночному городу не боясь быть обнаруженной. Думала о разном. Хотела вернуться к Лёньке на квартиру (ключи так и стались у меня с того раза), но решила, что это бессмысленно. Там меня сразу найдут. Я оставила в квартире свои вещи и мобильник, типа в надежде на какое-то время запутать Яна, когда он вознамериться меня искать. Совершенно точно, что для него не проблема пробить мой новый номер и отследить его местонахождение. Даже невзирая на то, что телефон выключен.

Что у меня за жизнь такая? Больше года назад мне удалось сбежать от вечно депрессии, которая преследовала меня дома, и я была уверена, что тут-то все наладится. Тут все будет по-другому. Другой город, другая жизнь… А в конечном итоге всё стало в разы хуже.

Приходу в себя где-то на окраине города. Никогда здесь не бывала раньше. Глаза сами останавливаются на вывеске какого-то бара. А что? Неплохая мысль, утопить свое и без того паршивое состояние в алкоголе. Хуже ведь уже не станет. Кроме паспорта и пары тысяч красть у меня нечего. Да и вид у меня после всего такой, что мне кажется, никакая скотина не позарится на такое пугало. А даже если и позарится… наплевать.

Захожу в бар. Народу почти нет. С учетом довольно раннего времени (стрелка часов уже доходила до пяти утра) тут остались только либо самые крепкие, либо те, кому некуда торопиться. Отличная компания для неудачницы в роде меня. Атмосферу уныния и обреченности здесь можно потрогать руками. Хотя не сказать, что присутствующие пьянчуги выглядят уж совсем из ряда вон плохо.

Подхожу к барной стойке, сажусь на высокий стул и заказываю водку. Самый верный способ напиться в кротчайшие сроки для меня — это именно водка. Терпеть ее не могу, но еще более крепкие напитки в меня просто не полезут. Мрачный и уже далеко не молодой бармен ставит передо мной стопку и предлагает на закуску сухарики. Киваю. Сухарики вполне сойдут. Выпиваю, чуть морщусь, стоически перенося противный вкус огненной воды. Мгновение жду, когда жидкость опустится до желудка, растечется теплом по груди. Закусываю. Заказываю еще. Затем еще. Потом и вовсе беру целую бутылку, чтобы не дергать бармена каждые пять минут. Покупаю пачку дешевых сигарет и до кучи закуриваю. Так должно быстрее развести.

Мы с друзьями и до этого слегка накидались. И, как итог, через час, может чуть больше, я уже в лоскуты. В глазах все плывет, голова кружится, в ушах шумит. Между пальцами тлеет сигарета. Становится так на все наплевать. Все проблемы резко уходят куда-то на второй план. Сейчас в этом прокуренном дешевом баре есть только я, мрачный бармен и эта пустая стопка передо мной. Вообще весь мир сужается до этого маленького помещения и кажется, что там, за его стенами нет ничего. Пустота… Чёрная, безразличная и наверняка холодная. Уже ничто не волнует, в груди лишь ноет нестерпимое желание исчезнуть из этой вселенной. Превратиться в дым, смешаться с сизым сигаретным туманом и раствориться в нем же.

Я слышу, как со скрипом открывается дверь, кто-то входит в бар. Хотя эти звуки кажутся такими далекими. Не оборачиваюсь. Наплевать, кто бы там ни был. Но медленные шаги почему-то приближаются ко мне. Пройдет мимо? Нет. Некто останавливается у меня за спиной. Чувствую чей-то пристальный взгляд, но все равно не оборачиваюсь.

— Да-а, — протягивает знакомый голос. Вздрагиваю. — Вынужден признать, найти тебя было не просто.

Чуть оборачиваюсь, и в тот же момент хочется громко рассмеяться, но сил нет. Я их все пропила. Ян садится на стул рядом, заказывает себе привычный виски, не смотрит на меня.

Я, конечно, собиралась с ним поговорить, но не так же скоро! И вообще, как он меня нашел? А это имеет значение?

Внутри все-таки просыпается кто-то очень веселый и бесстрашный:

— О! — пьяно восклицаю я и чуть откидываюсь в сторону. Меня шатает. — Это же мой «хозяин»! У тебя, что кругом ш-пионы?

— Можно и так сказать, — Ян делает глоток из поставленного перед ним стакана, недовольно морщится, отодвигает тару в сторону. Затем переводит на меня взгляд.

— Да ты просто вездесущий какой-то… Прям, жуть берёт, — тушу в пепельницу давно истлевший до фильтра окурок, достаю новую сигарету и закуриваю. Удивляюсь тому, что в коем-то веке присутствие этого несносного человека совершенно не напрягает.

— И что ты тут делаешь? — с нотками усталости интересуется Ян, пристально наблюдая за тем, как я курю.

— А что не видно? Н-апиваюсь. Хочешь? — протягиваю ему полупустую стопку с водкой.

Парень кривится, качается головой. Конечно, алкоголь-то тут дешевый.

— Ка-ак хочешь, — пожимаю плечами. — М-не больше достанется, — внезапно для самой себя икаю. Игнорирую странный позыв организма. Выпиваю, наливаю еще.

— Так какого чёрта ты тут забыла? Я, кажется, велел тебе оставаться у меня дома…

— О! Слышал? — это я бармену. Совсем обнаглела. — Он мне велел. Царь, блядь… х-ренов, — бью стопкой по столу, поворачиваюсь к Яну, он чуть кривится от запаха перегара, но не отворачивается. — Что? Снова будешь у-грожать? З-апугивать? Где твои бравые подружайки, чего э-то ты без них? Так бы выглядел более грозным… Тоже мне, укротители слабых и у-богих.

Удивительно, но Ян молчит. В его светлых глазах нет и тени раздражения, только странная усталость. Чего это он такой спакойненький? Бесит.

— И-и не надо так на меня смотреть… Ик! Словно я в чём-то перед тобой виновата, — недовольно фыркаю я.

— Виновата, — без выражения резюмирует парень.

— Хм, и в чем же интересно?

Он выдерживает паузу, а затем тяжело вздыхает, прикрывает на секунду глаза:

— Ты как ослица, уперлась рогом в стену и не понимаешь, что прохода тут