– «Wild Turkey 101», – сказал Убер. – «Дикая индейка». Пятьдесят градусов. Кра-со-та. В стекле, правда, градус падает, так что сейчас тут оборотов сорок. Но все равно – неплохо. Ну, что, попробуешь?

Герда в бессилии опустила руки.

Он опять уйдет в запой, как тогда, на Владимирской?!

«Чтоб тебя, Убер».

«Эх, Герда. Все бы тебе котят спасать. Или тигров».

Скинхед помедлил, ожидая ее реплики – но больше ничего говорить она не собиралась. Убер выпрямился. Сделал шаг к ней… Ярко-голубые глаза в стеклах маски. Герда отшатнулась, спрятала руки за спину. «Даже не подходи ко мне».

Пауза.

– Ладно, – сказал Убер. Отступил. Крикнул громко, для Комара с Таджиком: – Двадцать минут на отдых! Потом выходим.

Снял с плеча вещмешок, расслабил завязки и сунул бутылку – вверх донышком. Затянул узел и подмигнул Герде.

– Это лучше аптечки. Гарантирую.

– Не смешно.

* * *

В воздухе повисло ощущение дождя.

Капли, падающие с ржавой железной рамы на подоконник.

Раннее утро…

Облупившиеся стены. Краска вздулась от времени и непогоды, пошла пузырями. Пыльный металлический светильник свисал на длинном шнуре с потолка. Он медленно покачивался от сквозняка.

Комар проснулся от толчка в бок. Дернулся и вынырнул из дремы. Это был не настоящий сон – скорее забытье от усталости. Зато полное кошмаров. Он медленно поморгал, зябко повел плечами. Веки слипались, перед глазами – пятна. И холодно – бррр.

– Она тебе снится? Эта тварь? – Убер смотрел на Комара в упор своими ярко-голубыми глазами.

– Нет, – сказал Комар с некоторым трудом.

– Что «нет»? Не снится?

Комар кивнул. Потом замотал головой.

– Никаких снов с этой тварью. Никак нет. Сплю как младенец.

– Тогда у тебя на редкость здоровая психика, – Убер наклонился ближе к нему, наморщил лоб. – Слушай, псих, а ты меня не обманываешь?

* * *

– Светает уже, – сказал Комар. – Эх, надо было остаться в баре. Посмотрели бы солдатиков… – Он сложил в рюкзак несколько фигурок на память, но весь бар с собой не унесешь.

Следующим зданием, куда они заглянули, была «Кофейная чашка».

Кофейня сохранилась в первозданном виде. Словно только минуту назад посетители вышли отсюда, оставив вместо себя двойников-скелетов, а на столах – забытые кофейные чашки с толстыми краями и высокие стаканы из-под латте. На донышках стаканов осталась высохшая коричневая муть.

Но если забыть о мелочах, здесь все было как до Катастрофы.

Комар шагнул к стене, начал разглядывать странную красно-черную картину. Загадка. До Катастрофы было столько всего красивого, а они нарисовали какие-то пятна. Комар покачал головой. Не поймешь этих людей.

Убер развалился в кресле рядом со скелетом в шарфе. Откинулся на спинку и выставил руку с воображаемой сигаретой.

– Человек! – крикнул он в сторону кухни. – Принесите пепельницу! И меню, мы выберем десерты. Торт с черникой у вас сегодня есть?

Герда вспылила:

– Убер! Перестань дурачиться!

Убер расхохотался. Запрокинул голову – морда противогаза задралась – и начал смеяться.

Через мгновение начал смеяться и Комар, не понимая, почему. Чертов заразительный смех Убера…

Грохот. Черная тень ворвалась в кафе, бросилась к компаньонам.

Убер рухнул вместе с креслом назад. Бух! Мгновенно вскочил, вскинул автомат. Комар развернулся, срывая дробовик с плеча… Сердце билось так, что кроме его стука он ничего не слышал. Бух! БУХ! БУХ!

Поймать цель в прорезь прицела… Так-так. Бух.

Герда и Таджик нырнули за стойку.

– Не-еайте! – человек в сером противогазе вскинул руки вверх. – Нет, пожалуйста, нет!

– Что? – не понял Комар, продолжая целиться. Сейчас спустить курок – и поминай гостя, как звали. Кто такой – черт его знает. Хотя человек – это уже проблема.

Комар сделал шаг назад и споткнулся. Палец сорвался…

Ба-бах! Вспышка. Дробовик в руке дернулся, ствол ушел вверх и вправо.

Заряд картечи разнес в клочья спинку кресла рядом с пришельцем. Оранжевые осколки пластика разлетелись вокруг, словно конфетти.

– Не-еайте!! – завопил пришелец. Резиновая маска частично заглушила крик. Человек присел, поднимая руки. Химза на нем была старая, поношенная, местами дырявая. Дырки замотаны скотчем и перевязаны тряпками. На груди – какая-то надпись, не разобрать. – Пожауста! Не еайте!

– Не стрелять, – приказал Убер. Скинхед поднялся из кресла, держа «калаш» одной рукой. – А ты, новенький, – на колени, руки за голову. Быстро!.. Зачем стрелял? – это уже Комару.

Тот повел плечами. Опустил дробовик.

– Извините. Так получилось, – и сам засмеялся, настолько нелепо это прозвучало.

– Блин, – сказал Убер. – Вот всегда так. Тебе смешно, а товарищу химзу срочно надо новую.

– Новую? – не понял Комар.

– Сухую. И без запаха, желательно.

– Мне бы самому такая не помешала, – признался Комар. – Этот долб… дорогой гость напугал так, что до сих пор внутри все трясется. Придурок.

Вдвоем они подошли к незнакомцу, державшему руки над головой. Незваного гостя трясло. Комар оглядел его старую химзу, сочувственно покачал головой. После того, как он чуть не застрелил пришельца, он чувствовал перед ним какую-то ответственность. Да и вообще, неловко вышло.

– Извини, мужик, случайно вышло, – сказал Комар. Противогаз гостя – новенький хороший ГП-9 мотнулся вниз, вверх. Смешно.

Убер ногой отодвинул автомат гостя в сторону. Обошел того по кругу, встал за спиной.

– Ты зачем пришел? – спросил он гостя, стоящего на коленях.

Тот покосился.

– Поговорить, – ответил наконец. Голос звучал глухо.

– Что ж… – Убер уселся в прежнее кресло, закинул ногу на ногу. Затянулся невидимой сигаретой и выпустил невидимый дым. Герда хмыкнула. – Иди сюда, присядь. Раз мы тебя не пристрелили, давай поговорим.

Санкт-Петербург, поверхность, день X + 3

Ночь. Аптека. Фонарь.

Здание. Подвал. Отдых.

Свет. Карбидка. Иллюзия уюта.

Завтра снова в путь.

Все повторяется. Меняются только локации.

Дневной свет, опасный для глаз, решили переждать в здании. Спустились по захламленной обломками лестнице в подвал. Тут раньше был не то бар, не то салон красоты. Луч фонаря выхватил из темноты серую железную дверь.