litbaza книги онлайнИсторическая прозаГромыко - Святослав Рыбас

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 160
Перейти на страницу:

24 октября все американские телеканалы сообщали, как советский танкер приближается к границе блокады, установленной заявлением Белого дома, за которой военные корабли США должны были задержать его, не останавливаясь перед применением оружия. Подойдя к этой линии, танкер не замедлил хода. Вся Америка застыла в ожидании и страхе. Однако огня не последовало, и корабль прошел дальше. Но больше советские суда не пересекали этой страшной линии.

В тот же день Кеннеди направил Хрущеву письмо, в котором упрекал того за дезинформацию о якобы «оборонительном оружии» на Кубе и предлагал вернуться к «прежней ситуации».

Надо признать, президент был шокирован. Объяснение этому можно найти в воспоминаниях Георгия Корниенко: «Воздействие этого психологического фактора на Кеннеди и его команду, безусловно, было значительно усилено тем, что размещение Советским Союзом ракет на Кубе осуществлялось не в открытую, как это делали в аналогичных случаях США, а тайно. Более того, не просто без огласки, но с принятием мер дезинформационного характера, вплоть до прямого обмана, что не могло, когда обман раскрылся, не восприниматься как свидетельство наличия в этих действиях какого-то злонамеренного умысла. Для президента эта ситуация оказалась тем более невыносимой потому, что он сам и его ближайшие помощники, будучи введены в заблуждение советской стороной, до последней минуты невольно обманывали американский народ, отрицая наличие советских ракет на Кубе, как это сделал, например, в своем выступлении по телевидению М. Банди 14 октября — в тот самый день, когда в результате полета У-2 над Кубой были зафиксированы бесспорные свидетельства строительства там ракетных баз, но данные аэрофотосъемки не были еще доставлены в Вашингтон и обработаны». По мнению одного из ближайших помощников президента Соренсена, если бы ракеты размещались открыто, то США «провели бы линию на ста ракетах и с большими фанфарами заявили бы, что абсолютно не потерпим присутствия на Кубе больше ста ракет».

24 октября был отдан открытым текстом приказ президента Кеннеди о переводе Стратегического воздушного командования США (в него же входили и ракетные силы) из состояния Defcon-З, в которое оно, как и все другие командования вооруженных сил США, было приведено 22 октября из обычного для мирного времени состояния Defcon-5, в состояние Defcon-2 (впервые за послевоенную историю), что означало полную боевую готовность, включая готовность к ядерной войне.

Здесь начали действовать обе советские разведки. Резидент КГБ Александр Феклисов («советник Фомин») 26 октября дважды встречался с внешнеполитическим обозревателем телевизионного канала Эй-би-си Джоном Скали, имевшим тесные контакты с Дином Раском, и предупредил собеседника, что в случае агрессии против Кубы будет нанесен удар по американским войскам в Западном Берлине. Феклисов не был уполномочен высказывать такое, действовал из собственного понимания ситуации, но его слова были тотчас доведены до Белого дома. В результате Скали уполномочили передать Феклисову американские условия решения кризиса: СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН; США снимают блокаду и публично берут обязательство не вторгаться на Кубу.

Феклисов доложил об этом предложении послу Добрынину, но тот отказался подписывать телеграмму с этой информацией в Москву, ссылаясь на то, что МИД не уполномочил посольство вести переговоры. Дело в том, что Добрынин не знал о размещении ракет на Кубе, ибо эти сведения держались в строжайшей тайне; даже Громыко не счел возможным проинформировать посла.

В середине сентября ТАСС опубликовал заявление, фактически служившее «дымовой завесой»: «Советскому Союзу не требуется перемещать в какую-либо страну, например, на Кубу, имеющиеся у него средства для отражения агрессии, для ответного удара. Наши ядерные средства настолько мощны по своей взрывной силе, и Советский Союз располагает настолько мощными ракетоносителями для этих снарядов, что нет нужды искать место для размещения их где-то за пределами СССР».

Посольство руководствовалось этой информацией. Добрынин потом писал, что «они умышленно использовали своего посла вплоть до начала самого кризиса в целях дезориентации американской администрации в отношении намерений Москвы (хотя прямых указаний насчет дезориентации мне не давали). Такое поведение моих руководителей потрясло меня, когда я узнал о реальном положении вещей уже в ходе самого кризиса».

Заметим, что представитель ГРУ, корреспондент ТАСС в Вашингтоне Георгий Большаков, имевший тесный контакт с Робертом Кеннеди, тоже знал не больше посла.

Георгий Корниенко, бывший тогда советником-посланником, писал, что Хрущев «сильно надеялся», что Кеннеди проглотит «горькую пилюлю», ведь аналогичные по дальности американские ракеты уже были размещены в Турции, Италии и Англии.

Тогда Феклисов направил телеграмму за своей подписью начальнику внешней разведки КГБ А.М. Сахаровскому и стал ждать ответа.

В Гаване ждали бомбардировки американской авиацией с часу на час, правительство Кубы укрылось в бомбоубежище.

Сахаровский подтвердил получение телеграммы и просил повторить ее по мидовскому каналу. И снова Добрынин отказался подписывать телеграмму.

Тем не менее уже ночью 26 октября, в пятницу, от Хрущева в адрес Кеннеди поступило два послания, первое — примирительное, второе — более критическое. («Нападать на США советское руководство не собирается. Война между СССР и США была бы самоубийством. Идеологические различия должны решаться мирными средствами. Давайте нормализовывать отношения».)

Хрущев предложил размен: США обязуются не нападать на Кубу, а СССР не будет осуществлять никаких военных поставок, что в итоге приведет к устранению причины размещения на острове ракет. Американцы максимально быстро открытым текстом передали в Москву ответ президента, повторивший предложения Скали.

А ситуация предельно обострилась — в это время Кеннеди получил сообщение, что над Кубой сбит американский самолет-разведчик У-2, пилот погиб. Как заметил брат президента, министр юстиции Роберт Кеннеди, «вокруг всего человечества стягивается петля, из которой высвободиться все труднее».

27 октября днем Роберт Кеннеди приехал в советское посольство и встретился с Добрыниным. На встрече присутствовал и «советник Фомин».

По словам Феклисова, Москва до вечера молчала. Встревоженные американцы пригласили Добрынина в министерство юстиции к Роберту Кеннеди, который заявил, что если до завтрашнего дня не будут получены заверения о ликвидации ракетных баз, то «мы их снесем».

Вечером брат президента использовал еще один канал связи: встретился с Георгием Большаковым (полковником ГРУ) и повторил предложение.

Добрынин пишет, что уже утром 27 октября Кеннеди было вручено новое послание Хрущева, в котором дополнительно предлагалось вывести американские ракеты с Турции.

Поздно вечером 21 октября Добрынина пригласил Р. Кеннеди. («В кабинете был большой беспорядок. На диване валялся скомканный плед, видимо, хозяин кабинета тут же урывками спал».)

Американцы были согласны на обмен: ненападение против отмены дальнейших ракетных установок. О базах в Турции речи не шло.

1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 160
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?