«Сила жизни… – подумал он. – Теперь я знаю, как велика она, сила жизни – старшая сила, способная преодолеть силу воды, силу огня. Даже здесь, под землей, нет ничего неживого. Она и в камне, и в плесени, покрывающей камень, и в белоглазых тварях цвета плесени. И сам я – частица жизни, дитя жизни, отец жизни… А ты, моя дорогая искорка, как ты прекрасна! Как было бы темно без тебя здесь, в пещерах Фаура!»

Альмарен вдруг ощутил, что у него открылось второе зрение, позволявшее видеть глубинную суть мировых проявлений, и одновременно осознал необратимость случившегося. Он шел и вслушивался в безмолвное бормотание окружающего мира, а тот без жалобы, равно как и без гордости, повествовал о скудной подземной жизни, отвоевавшей у небытия пространство из тьмы и камня, об ее стойкой самодостаточности, а сам расступался перед светом эфилемового амулета, нехотя пропуская через себя чужаков. «Я никогда уже не стану прежним, – понял Альмарен, затрудняясь определить вызванное этим пониманием чувство – страх или восторг. – Мне никогда уже не ослепнуть. Хочу я или не хочу – теперь я буду видеть все именно так».

Однако внезапное прозрение не лишило Альмарена юношеского жизнелюбия, поэтому его мысли нет-нет да и сбивались совсем на другое, и он улыбался, представляя себе, что скажет… или нет – подумает его отец, когда он приведет с собой коротковолосую черную жрицу в мальчишеской одежде. И вновь его внимание возвращалось к реальности, в которой он отчетливо видел присутствие и взаимодействие трех сил, известных магам. Он сознавал, что получил ключ к власти над силами магии, но как использовать этот ключ, он пока не знал.

Коридор привел к дорожному залу, построенному как принято у монтарвов – округлые своды, овальный стол, окруженный кольцом скамейки, спальная площадка и источник у противоположной стены. Тревинер вышел в центр зала и остановился.

– Карта кончается здесь, в этом зале, – сообщил он.

– Покажи! – обрадовался Альмарен. – Неужели мы пришли?

– Смотри. – Тревинер указал ему на хвостатый кружок на карте, отмечавший зал и родник. От кружка отходила прямая линия и упиралась в край листа. – Этот коридор, нужно полагать, ведет прямо в Фаур.

– А уттаки где?

– Они вот здесь, пониже. – Тревинер повел пальцем от развилки и задержался на путанице ходов вокруг другого кружка. – Они еще набегаются по этим коридорам, пока не отыщут верный путь. Однако как бы скоро и нам не оказаться в таком же положении – ведь карты Фаура у нас нет.

– Как же мы отыщем выход? – встревожился молчавший до сих пор Витри.

– Когда мы с Шеммой ходили по Луру, я кое-что понял в устройстве подземного города, – ответил ему охотник. – Фаур наверняка построен сходным образом.

– Пантур говорил мне; что Фаур гораздо больше Лура, – подал голос Шемма.

– Не беда. Думаю, и в нем соблюдается любимая монтарвами симметрия.

– Это верно для внутреннего устройства подземного города, – заметила Лила, – но ходы наверх, скорее всего, располагаются случайно. Их положение зависит от местности наверху.

– Правильно, – подтвердил охотник. – Поэтому я собираюсь проверять все несимметричные ходы верхнего яруса Фаура. Если даже мы и наткнемся на пару-тройку вентиляционных шахт, в конце концов отыщется и выход.

– Хорошо бы сначала дойти до Белого шара, – сказала ему Лила. – Тогда мы сможем вернуться к шару, как только это потребуется.

– Согласен, – ответил Тревинер. – Но должен сразу сообщить – искатель магических шаров из меня не получится.

– Я чувствую Белый шар отсюда, он вон там. – Лила указала вверх в направлении Фаура. – Давай я буду показывать тебе направление, а ты выбирай путь.

Туннель в Фаур был выше и просторнее предыдущих. От пола до потолка он был покрыт резным орнаментом, местами едва заметным под густым слоем плесени, пышно растущей в спертом от влаги воздухе. И все же, вопреки царившей здесь разрухе, в отделке и пропорциях подземного проспекта ощущалось присутствие неуловимого качества, отличающего гениальное творение от заурядного. Ритм полуколонн, смыкавшихся на потолке арками, и резьбы в проемах между ними, напоминавшей разводы инея на осенней траве, навевал величественное, почти торжественное настроение, словно приветствуя входящих в Фаур путников.

Тревинер остановился на первой развилке,.где туннель пересекался другим, таким же просторным и украшенным каменными узорами. Вдоль стен поперечного туннеля, как и в Луре, тянулись желоба со светящимися растениями, но голубовато-сияющие ряды были неровными – где с чернеющими разрывами, а где разросшиеся далеко за пределы своих вместилищ и языками голубого пламени сползающие на пол. Туннель плавно изгибался, образуя часть гигантской окружности, поэтому охотнику, расчистившему часть надписи на стене, не понадобилось продолжать свое занятие, – Седьмой кольцевой, – объявил он. – Добро пожаловать в Фаур!

– Как здесь светло! – восторженно Отозвался Витри.

– Да, немало здесь монтарвской травки. – Охотник убрал в карман светлячок Феникса. – По крайней мере, без света мы в Фауре не останемся.

– Стены не давят здесь. – Альмарен вытянул руку над головой и подпрыгнул, пытаясь достать потолок ладонью. – И дышится как-то легче.

– Это тебе показалось, – не согласился с ним охотник. – Сыро, как в бане. Мой лук давно съела бы плесень, если бы он не был луком Феникса.

– Да, у нас на них накладывают заклинания от сырости, – подтвердил Альмарен. – Как по-твоему, в какую сторону нам идти?

– Прямо, конечно. Радиальные туннели ведут к центру, а шар где-то в том же направлении. Ведь так? – Тревинер обернулся к магине.

– Да. Он чуть выше и левее радиального туннеля, – ответила ему Лила.

Альмарен направил внимание туда, куда указывала она, и обнаружил вдали источник излучения, сходного с тем, которое чувствовалось у Оранжевого шара. Но, кроме сил огня и жизни, здесь присутствовала и третья – сила холода, вносившая завораживающую гармонию в идущий от источника луч.

Пока он размышлял о нелепости случая, предоставившего этот замечательный источник магии для совершения зла, Тревинер выбрал путь по радиальному туннелю и пошел прямо, не отвлекаясь на встречаемые по пути кольцевые туннели и мелкие боковые ответвления. Вскоре этот туннель привел путников к обширному пространству, состоявшему из многоярусного переплетения лестниц, колонн и мостов – центральной части Фаура. Огромные цельнокаменные столбы, обвитые спиральными лестницами, придавали прочность словно бы повисшей в воздухе конструкции центра, с колонн скалились морды грифонов и василисков, рисунок балконных перил повторял переплетения подземных растений, за триста лет заполонивших каждый уступ и каждую пригодную для опоры щелочку.

Путники остановились, привыкая к яркому свету, даваемому изобилием одичавших светящихся растений. Тревинер подошел к перилам и оглядел открывшийся вид.

– Красиво-то как! – сказал ему вставший рядом Витри.