Прошло несколько минут. И снова легкое, неуверенное прикосновение. И снова рука отдернулась.

Золт ухмыльнулся. Он принялся раскачиваться в кресле, мурлыча под нос одну из любимых песенок матери.

Не зря он вынашивал в душе пламя гнева. Теперь оно пылало все ярче. А когда робкий гость совсем осмелеет, пламя будет полыхать уже в полную силу и испепелит наглеца.

Часы показывали десять минут седьмого. В дверь позвонили. Фелина Карагиозис, конечно же, ничего не услышала, но в каждой комнате по углам замигали красные лампочки. Такой сигнал и глухой заметит.

Фелина вышла в прихожую и выглянула в окошко возле двери. Это пришла соседка Элис Каспер. Фелина сняла цепочку и отперла дверь.

– Салют, мать.

"Прическа у тебя – загляденье”, – знаками показала Фелина.

– Че, правда? Я тут зашла подстричься, а парикмахерша говорит: “Вам как – только подровнять или соорудим чего-нибудь помоднее?” Эх, думаю, была не была. Я ведь еще хочу мужикам нравиться, рано мне еще в старухи-то записываться, правда?

Элис стукнуло тридцать пять, она была пятью годами старше Фелины. Вместо неизменных белокурых локонов на голове у нее красовалось что-то более современное. Теперь ей придется тратить на уход за волосами целую уйму денег. И все-таки новая прическа ей очень к лицу.

"Заходи. Выпить хочешь?"

– Еще как. Тем более сейчас. Но мне нельзя: к мужу родичи приехали, придется развлекать. Пока не знаю, то ли в картишки с ними перекинуться, то ли перестрелять к чертовой матери. Посмотрю на их поведение.

Из всех знакомых Фелины только Элис понимала язык глухих – если, конечно, не считать Клинта. Беда в том, что на глухих окружающие, как правило, смотрят косо, хотя никто в этом и не признается. И ничего удивительного, что других подруг, кроме Элис, у Фелины не было. Фелина тяготилась этой дружбой, ее сближало с соседкой лишь то, что сын Элис тоже был глухой от рождения – из-за сына она и выучила язык глухих.

– Я чего зашла-то. Звонил Клинт, просил передать, что задерживается на работе. Вернется часам к восьми. И давно он завел такую моду?

"Им поручили серьезное дело. Приходится работать допоздна”.

– Хочет повезти тебя куда-нибудь поужинать. Говорит, денек выдался – обалдеть можно. Небось из-за этого самого дела. Да уж, с мужем-детективом не соскучишься, верно? А он у тебя еще такой ласковый. Везет тебе, мать.

"Да. Ласковый – это верно”.

Элис расхохоталась.

– Я и говорю. Но, если он еще раз проторчит на работе допоздна, скажи, что ужином в ресторане он не отделается. Пусть гонит бриллианты.

Фелина вспомнила красные камешки, которые вчера показывал Клинт. Ее подмывало рассказать о них Элис, но обсуждать с посторонними дела агентства “Дакота и Дакота” у них в семье не принято. Эти тайны оберегались не менее ревностно, чем тайны интимных отношений Клинта и Фелины. Тем более что нынешнему клиенту угрожает опасность.

– В субботу в полседьмого милости прошу к нам. Джек сварганит свое месиво из мяса и красного перца. Выпьем пивка, в картишки поиграем. Придешь?

"Приду”.

– Да скажи Клинту, пусть не беспокоится: никто его, молчуна, за язык тянуть не станет. Фелина хихикнула. “Он уже не такой молчун, как раньше”.

– Это ты, мать, его перевоспитала.

Они снова обнялись, и Элис ушла.

Фелина закрыла дверь и посмотрела на часы. Уже семь. До прихода Клинта остается час. Успеть бы навести марафет. И не потому, что они идут в ресторан. В присутствии Клинта она всегда старалась выглядеть красавицей. Фелина отправилась в спальню, но на полпути спохватилась, что забыла запереть дверь. Вернувшись в прихожую, она закрыла дверь на замок и на цепочку.

Клинт так за нее беспокоился, что сил нет. Если он приходит домой и видит, что она не заперла дверь, он прямо стареет на глазах.

Весь день Хэл Яматака отдыхал, а во вторник ему позвонил Клинт и попросил подежурить в агентстве на тот случай, если после ухода сотрудников неожиданно появится Фрэнк. В 18.35 Хэл был в агентстве. Клинт встретил его в комнате для посетителей, предложил кофе и рассказал, что тут произошло за время отсутствия Хэла. После его рассказа у Хэла опять появилось непреодолимое желание бросить все и податься в садовники.

Он не зря снова и снова возвращался к этой мысли. Почти вся его родня либо имела отношение к садоводству, либо содержала ясли. Зарабатывали они неплохо, кое-кто даже больше, чем Хэл. А были и такие, чьим заработкам Хэл мог только позавидовать. Родители, три брата и заботливые дядюшки много раз пытались убедить Хэла, чтобы он шел работать под их началом или стал их партнером, но Хэл и слушать не хотел. Не то чтобы ему претила такая работа. Содержать ясли, торговать садовыми принадлежностями, размечать посадки, подрезать ветки и вообще возиться в саду – занятия вполне достойные. Но в Южной Калифорнии так уж повелось: что ни японец, то садовник. А Хэл не тот человек, чтобы строить свою жизнь по трафарету.

Он с детства зачитывался приключенческими романами и мечтал стать кем-нибудь вроде их героев. Любимым образцом для подражания были главные персонажи романов Джона Д. Макдональда – проницательные, храбрые, с добрым сердцем и крепкими кулаками. В глубине души Хэл понимал, что работа, которую он выполняет в агентстве “Дакота и Дакота”, ничуть не увлекательнее, чем будничные хлопоты по саду: это только со стороны представляется, будто те, кто обеспечивает безопасность компаний, каждый день проявляют чудеса героизма. Но торговать мульчой, инсектицидами и рассадой ноготков – тоска смертная. На этом поприще трудно даже вообразить себя романтическим героем или мечтать о будущих подвигах. А если все время видеть себя без прикрас, то и жить неинтересно.

– И что мне делать с Фрэнком? – спросил Хэл.

– Запихни в машину и вези к Бобби и Джулии.

– Домой?

– Нет. В Санта-Барбару. Они сегодня едут туда, остановятся в гостинице “Красный лев”, а завтра начнут собирать сведения о Поллардах.

Хэл нахмурился и наклонился поближе к Клинту.

– Ты же говорил, что он уже не надеется на возвращение Фрэнка.

– Бобби показалось, что Фрэнк дошел до точки и нынешнее путешествие его вконец умотает. А что там будет на самом деле, неизвестно.

– Так на кого тогда они работают?

– На Фрэнка. Он же пока не отказался от их услуг.

– Как-то все это ненадежно. Клинт, давай-ка начистоту. Чего они носятся с этим делом? Ведь того и гляди голову сломят. Чем дальше, тем опаснее.

– Да просто Фрэнк им понравился. И мне тоже.

– Мы же договорились: начистоту. Клинт вздохнул.