Русский мир обижен Западом: на рубеже веков Запад развалил Русскую Империю. Сегодня речь идет о возвращении рубежей, утраченных в то время, когда страна подпала пол влияние западной идеологии и была, как считают сегодня, ограблена. В обиход вошли словосочетания «русская весна» и «русская реконкиста». Правды ради надо сказать, что фигурантами приватизации выступали ставленники российского правительства — но ведь деньги они держали в западных банках. Спустя четверть века после перестройки, которая провозгласила курс на запад, Россия изменила вектор движения. Сегодняшняя война в Украине — это месть идеалам, которые уничтожили (так считают сегодня) российскую славу. Мстим иллюзиям — считалось, что Россия должна разделять ценности Европейской цивилизации. Сегодня говорится, что Россия имеет собственные ценности, а навязанные ей извне — были ловушкой. Конечно, было бы логичнее объявить войну непосредственно Америке — поскольку провозглашен лозунг противостояния Евразийской цивилизации и Атлантической цивилизации. Непонятно, почему битва цивилизаций должна проходить на дачных участках Донбасса, а не в Тихом океане среди ревущих волн — но слабых соседей бить удобнее.

Русское общество изменилось за полгода. Вот уже пишут про певца, спевшего в Киеве, что певец — пособник фашистов; вот уже требуют, чтобы несогласные с политикой убирались из страны; вот уже закрыли вещание западных радиостанций; вот уже говорят «национал-предатель» — и это не считается ужасным. И всякий день ждешь что вождь выступит с репликой о «перегибах на местах», мол, «не все нерадивые хозяйственники обязательно троцкисты». Но издают новый запретительный закон, и вводят новое ограничение. Журналисты, домохозяйки, политики впали в неистовство: все хотят войны с «Гейропой» как Европу теперь называют в России. Гейропа — рассадник гомосексуализма и разрушитель традиционного общества, а Россия спасет мир и остановит разврат. Помилуйте, как же западные «левые» поддерживают данную точку зрения; это же цирк. Но поддерживают.

Оппозиции внутри России практически нет. Многие из тех, кто ходил на демократические демонстрации, стали борцами за «русскую идею». Впрочем, оппозиция была «внесистемная»: в рядах демонстрантов шли рука об руку националисты и демократы, программы общественного строительства не было; сегодня светская оппозиция растаяла, и граждане в едином порыве объединились вокруг вождя.

Безумное сплетение социалистической, имперской, националистической аргументации — свидетельствует о неорганизованном сознании. Но основная беда в другом.

Переплетя события сегодняшнего дня с событиями Второй мировой — идеологи России совершили самое ужасное, что только могли придумать в отношении собственной истории.

Сегодняшняя ложь приросла к вчерашней правде, и вчерашняя правда неизбежно исказилась.

История — это общий единый непрерывный процесс; невозможно, извратив понятие однажды — оперировать этим же понятием в его подлинном значении в другом фрагменте истории.

Используя сегодня понятие «фашизм», «хунта», «нацизм» спеулятивно, в имперских колониальных целях, эти понятия обесценили, денонсировали в принципе.

Историкам в принципе сложно отделять факт от идеологической трактовки такового; но стараниями сегодняшних лжецов в дальнейшем это будет невозможно.

История — это пророк, предсказывающий назад, как сказал Фридрих Шлегель, и сегодняшняя российская борьба с фашизмом — став ложью и фарсом, грозит опрокинуться в прошлое и переделать прошлое под сегодняшнюю ложь. Если Путин — антифашист, и его поддерживает Сара Вагонкнехт, борец за «левые идеалы», а эти же идеалы поддерживают Тимченко и Марин Ле Пен — то простите, за что сражались во Второй мировой?

Мы устранили логику и правду в своей собственной истории.

Теперь предстоит все объяснять заново.

Нам говорят, что в Украине не сложилось государства. Но если государства нет — то какой может быть фашизм? Фашизм — это культ личности, в Украине вожди сменяют друг друга. Фашизм — тоска по былой империи; но империи в Украине не было никогда. Страна с несложившимся государством, без лидера и с хаотичной системой управления: о каком фашизме может идти речь? Произносят слово «хунта», но в правительстве Украины нет ни одного военного — напротив, в российском правительстве практически все имеют чины. Позвольте, может быть, не там фашизм ищут?

Русские граждане отмахиваются: уж в России точно ни хунты, ни фашизма нет! Как может быть фашизм в стране, победившей фашизм? Евреев не трогают, даже Эхо Мосвы не закрыли — подумаешь, журят «пятую колонну»! Подумаешь, говорят об «антинародной элите»! Патриоты смеются: разве мы фашисты? Это укры — фашисты!

Однако Россия у Украина столь тесно связаны, что зеркально отражают друг друга — малый национализм Украины есть рефлексия национализма России. Ровно в той мере в какой Украина проявляет свой национальный характер, борясь с Россией, сама Россия проявляет свой национальный характер, борясь с влиянием внешнего мира. Протест Украины против «москалей», разве не схож он с протестом России против «Гейропы»?

Сталкиваясь с русским, венгерским, греческим, французским национализмом, мы останавливаем себя: а фашизм ли это? Стоит сказать слово «фашизм», вас поправят: фашизм — это то, что было в Италии Муссолини; аккуратней с терминами!

Указывают на отличия общества Германии и Италии 30х годов, и если применить термин «фашизм» к сталинской России и режиму Франко и Слазара, это потребует культурно-исторических уточнений. Бегство от определения понятно с научной точки зрения, но мы медлим с суждением, а опасность растет.

Вирус фашизма в очень интенсивном развитии; ссылаться на врачебное заключение пятидесятилетней давности, на мнение Ханны Арендт или Поппера, ценно не более, нежели на мнение врача начала ХХ века о раковых клетках. Сегодня колоссальный всплеск фашизма перечеркивает изыскания по этому поводу. Мы уговариваем себя: это не окончательный диагноз — это так, просто побаливает. И ведь не все признаки сходятся.

Сегодняшний политический дискурс показывает, что фашизм — есть общий знаменатель уравнения, а в числитель уравнения история помещает культурные особенности страны, пораженной вирусом: российское мессианство, германский реваншизм, украинская гордость, венгерская спесь. Следует назвать характерные черты фашизма — общие для всех культур.

1) Первое определение фашизма, непременный компонент знаменателя фашизма — национализм как двигатель государственной идеологии. Фашизм — это национальная идея, поставленная над общечеловеческой моралью. Национализм есть последняя карта, которую правительство страны выбрасывает ограбленному населению — если нет возможности иначе создать единства, то единство создается по племенному признаку. Сегодня в России поворот к национальной идее произошел. Когда экономика в тупике, когда иная культурная программа отсутствует, остается одна «духовная скрепа» — родоплеменная принадлежность. Родовые черты объявляют духовной особенностью.

Сегодня в России много говорится о специфической «русской идее», но что это за идея, объяснить никто не может. Говорят о том обществе, которое отстаивает национальную идентичность, совокупность родовых привычек. А в чем заключаются особенности жизни при осознании этой идентичности — не говорят. Значит ли это, что короткий срок средней продолжительности жизни, разрушенное производство, дурные бытовые условия для большинства и привилегии немногих — национальная идея? Если подобный мир распространяется во внешний мир, захватывая новые земли — хорошо ли это? Ответа данный вопрос не имеет.