— Позвони ей, скажи код.

— Она никуда не выйдет оттуда до тех пор, пока деньги не будут у тебя, и пока ты не исчезнешь отсюда. Я предупреждаю тебе об этом заранее.

— Ты что, думаешь, что я сам попрусь туда?

— Если бы я собирался сдать тебя полицейским, — сказал Макс в ответ, — они бы уже давно тебя тут повязали. Она знает, что если тебя арестуют, то ты заявишь на нее, как на сообщницу. Этого она боится больше всего.

— И ведь именно поэтому она собирается вернуть мне мои денежки, а? А Мелани здесь не при чем. Вообще-то, я сам ей тоже не доверял, но я по крайней мере знал, как с ней обращаться. — Орделл снова подошел к окну. — Она была моей грудастой телкой. — За окном к тому времени стало совсем темно, на улице было тихо. — Я сказал Луису: «Дружище, ну зачем ты так... Просто двинул бы ей по зубам.» — Так, значит, Джеки хочет получить свою долю?

— Пятьдесят штук.

— А как насчет тех денег, что она требовала с меня на тот случай, если её посадят.

— Ее дело прекращено.

— Ах да, а я и забыл совсем. Ладно, я выдам ей пятьдесят тысяч помеченными денежками, коль скоро она все равно позволила им это сделать, и она отдаст мне мои деньги. Так значит, у тебя в конторе, а?

— Она сейчас там.

— А как же этот твой Уинстон?

— Его нет. Он уехал в тюрьму по работе.

— Я позвоню к тебе в контору, и будет лучше, если трубку снимет она сама, а не кто-нибудь еще.

Вынув из кармана рубашки визитную карточку Макса и снова взглянув на нее, Орделл перешел к телефону, стоявшему на полу, рядом со стулом, на сидении которого лежал прозрачный полиэтиленовый пакет. Этот стул не вызывал у него ничего кроме непреодолимого чувства брезгливости, его сидение было перепачкано чем-то липким. Ему было необходимо поскорее выбраться отсюда. Переодеться в свою привычную одежду. Привести в порядок волосы, ибо хвостик на затылке уже порядком растрепался от того, что он слишком часто нервно теребил его. Ему нужна была его машина. Он мог бы снять номер с «Фольксвагена» и повесить его на свой «Мерседес». Заехали бы по дороге... Или уговорить Джеки забрать его прямо сейчас, тем более чето ключ лежит под передним сидением, чтобы она пригнала бы его к конторе Макса, чтобы уж решительно все было готово. Если только на него ещё никто не позарился и не угнал. А там уж остается только закинуть денежки в багажник и — полный вперед! Закинуть все деньги в багажник. Полмиллиона и ещё пятьдесят тысяч помеченными банкнотами. И только они его и видели.

Положив пистолет на колени, Орделл снял трубку и набрал номер. Он немного подождал, а затем широко улыбнулся, сказав:

— Привет, детка, как дела? Ты знаешь, кто я?

* * *

Глядя на отношения Ферона с его женой Черил, на то, как ворковали они, когда она приходила навестить его в больнице, Николет вдруг ощутил потребность увидеться со своей бывшей женой, Анитой. Вообще-то ему это казалось по крайней мере странно, потому что он всегда снисходительно относился к тому, как Ферон и Черил разговаривают между собой, считая это не более, чем глупой блажью. Привет, дорогая. Как ты себя чувствуешь, дорогой? Не плохо, дорогая. Друг для друга они были просто «дорогими», и все тут. Подобно тому, как все дети называют своих отцов «папами» или «папочками». Николет никак не мог представить себя как одним из этой безымянной толпы. И все же почти каждый раз, когда он видел, как обнимаются и милуются Ферон и Черин, он вспоминал об Аните и подумывал о том, что было бы не плохо пригласить её как-нибудь отобедать вместе. Он бы сказал ей: «И что ты думаешь делать дальше, дорогая?» — и смотрел бы на то, как она сдвинула бы свои черные брови, серьезно разглядывая его. Черил была домохозяйкой, а Анита работала рентгенолаборанткой в больнице. Они даже как-то раз встретились, когда он приходил сюда на медосмотр. Она поставила ему бариевую клизму, и тогда он спросил, каким образом ей удалось найти себе такую работу, на которой приходится целыми днями заливать в чужие задницы это белое дерьмо. На что Анита ответила ему, что наверное ей просто повезло. Они никогда не называли друг друга «дорогой» или «дорогая», и никогда заранее не знали, что будет на обед, потому что оба работали. К тому же он все ещё не терял надежду на то, что в конце концов ему удастся затащить в постель Джеки. Все к тому и шло. Но Анита все равно не шла у него из головы. С тех пор как Ферон попал в больницу, он стал довольно часто видеться с ней. И в конце концов именно этим вечером Анита разрешила ему прийти в гости.

На столике у кровати запищал осталенный здесь телефон.

— Черт возьми, — сказала Анита.

— Передай мне его, дорогая, — попросил Николет. Он перенабрал номер, высветившийся на нем и был удивлен услышать голос Джеки Берк. Он спросил, откуда она звонит, и удивился ещё больше.

— Что ты там делаешь?

— Звонил Орделл. Он оставил для меня послание на автоответчике. Сказал, что я должна где-то расписаться, чтобы он смог получить обратно деньги, которые были внесены им в залог за меня.

— От тебя никаких подписей не требуется.

— Я тоже так подумала. Но мне кажется, что он хочет, чтобы я доставила бы сюда из Фрипорта оставшиеся там в прошлый раз деньги. Что мне делать?

— Он должен прийти?

— Сказал, что будет около восьми.

Николет взглянул на часы, стоявшие на ночном столике.

— Почему ты не позвонила раньше?

— Я сама только что узнала. Пожалуйста, приезжай.

— Ну, пож-а-а-алуйста, — протянула Анита.

— Что? — переспросила Джеки.

— А Макс там?

— Нет, но тут сейчас тот, другой парень.

— Я сейчас же приеду. Оставайся там.

— Только поскорее, — сказала Джеки.

Николет отложил телефон.

— Мне необходимо срочно уехать и ещё успеть в течение следующих пятнадцати минут вызвать подкрепление.

— Ну да, конечно, дорогой, — поддакнула Анита. — Все равно здесь от тебя нет никакого проку.

* * *

Машину вел Орделл. Позже в этом «Фольксвагене» он доедет до стоянки торгового центра близ пляжа, а там снимет с него номера и переставит их на свой «Мерседес». А потом вырулит на магистраль и уедет в ночь, отправляясь на север.

— Сколько я её знаю, — рассказывал он Максу, устроившемуся рядом с ним, на переднем сидении тесной машины, — я за все время не припомню, чтобы она чего-то боялась. Всегда такая спокойная. Все, что от неё требовалось, так это взять такси, доехать до стоянки, где я оставил машину, и отогнать её в другое место. Но она отказалась.

Ему хотелось поговорить, в то время, как Макс Черри упорно молчал. Но сигарету он все-таки попросил, когда Орделл собрался закурить сам.

— Тогда зачем же тебе было вешать у себя в конторе тот знак «НЕ КУРИТЬ», если ты сам куришь?