Возле кафе «Минутка», давшей имя этой круглой площади, окаймлённой желтыми панельными пятиэтажками, на летней веранде, где громоздились в углу сдвинутые пластмассовые стулья, расположился импровизированный командный пункт.

На раскладном дюралевом столе пестрела зеленью садов и парков, рябила квадратами кварталов «пятитысячная» карта города, над которой склонились командиры с двухцветными, красно-синими карандашами «Тактика» в руках, трезвонили полевые телефоны, что-то бубнила за их спинами рация…

Шла нормальная воинская работа…

Хаджимурадов зачем-то поправил свой узенький подбритый чёрный ус (делавший его похожим не то на испанского сутенёра, не то на итальянского жиголо) и, сияя начищенными сапогами, восхитительно скрипя новенькими кожаными ремнями портупеи приблизился…

Нет.

Но появление нового светила, затмевающего свет Солнца и Луны, осталось товарищами офицерами незамеченным.

Хаджимурадов сначала походил туда-сюда мимо столика, пару раз театрально кашлянул… Не помогло.

Тогда он резко подошёл к раскладному столику с размаху пнул по нему сапогом… Столик сложился, карта с оперативной обстановкой полетела на бетонный пол. Отлетевший карандаш был ловко пойман на лету начальником разведки.

На Хаджимурадова уставилось три пары внимательных серых глаз:

— Ты, старшой, кто — конь[78]в пальто?

— Ва-первих, нэ ти, а ви… Ва-втарих, я сэйчас вас всэх аристую! — взвизгнул следователь.

— Интересно, за что? — полюбопытствовал интеллигентный и потому любознательный начштаба.

— Ти, рюсски свинья, еще спрашиваэшь? — взорвался Хаджимурадов. — Мирный житэль стрэлял, колёсам-гусеницам их давыл! Ми тэпэрь будим судыть тэбя по…

— По законам гор?! — Командир отдельной бригады был не лишён юмора.

— Нэт, па нашим савэцким законам!

— Отставить. Советская власть в Грозном мною временно отменяется, до особого распоряжения, — солидно возразил комбриг.

— Кито…

— А ты сам-то кто такой будешь, пышный?

— Я? Я слэдовател Хаджимурадов!

— Нохча? — деловито уточнил начальник разведки, плавно перетекая к нему поближе…

— Э, рюсски свинья, твоя какой дэло, да?

Как хорошо всё же, что покойный Хаджимурадов опрокинул стол с картой, иначе всё бы своими мозгами забрызгал…

Когда начищенные, сияющие зеркальным блеском сапоги чеченца перестали выбивать дробь каблуками — так, что из-под них вылетали пыльные фонтанчики, начальник разведки, пряча свой АПС в кобуру, недовольно пробурчал:

— Ну, духи совсем уж оборзели. В конец.

Оттащили солдаты чеченскую падаль подальше, подняли столик, расстелили заново карту. И штаб бригады продолжил свою работу…

Рядом от него, буквально в паре шагов, на летней веранде кафе «Минутка» работал полевой штаб…

Серьёзные, мрачные офицеры, с ранней сединой на висках, на груди у которых тускло поблёскивали узенькие орденские колодки и рдели нашивки за боевые ранения, с грозными и суровыми лицами, покрытыми глубокими морщинами и шрамами, как у бойцовских волкодавов, внимательно склонились над оперативной картой.

Хаджимурадов постоял-постоял, посмотрел-посмотрел на них, повздыхал-повздыхал, печально пожал плечами, грустно сел в машину и уехал закрывать так лихо было возбуждённое им уголовное дело, за отсутствием состава преступления. Или за отсутствием события? Он еще сам не решил.

Автор знает, что такое военный прокурор.

Знает ли Очень Умный Читатель, что такое — боевая обстановка и законы военного времени?

Президент Республики Казахстан, а может, уже и Казахстанской Автономной Советской Социалистической Республики, задумчиво глядел из окна вслед неторопливо удалявшемуся в сторону метро невысокому, лысоватому человеку в чуточку мешковатом, давно уже не модном костюме…

— Нурсултан-ака, о чем вы с ним так долго говорили? — Посол, бывший постпред Казахстана в Москве вовсе не был любопытным человеком. Просто в восточной культуре проявить уважение к старшему можно и так — попросив совета, поинтересовавшись чем-нибудь…

— О разном, — задумчиво отвечал Нурсултан Абишевич. — О едином евразийском пространстве, о мощном едином государстве, братском союзе России, Украины, Казахстана и Белоруссии…

— А о новом Союзном Договоре?

— Мне кажется, мы — Казахстан — договор в ТАКОМ виде подписывать не будем.

— Но ведь это… Сколько мы мечтали о своём государстве!

— Конечно, мечтали. Но первое, что случится с нашим молодым, независимым государством, — придут американцы и отберут ядерное оружие, находящееся на нашей территории. Вежливо так. Для сохранности!

А потом страну подгребут под себя «Тексако», «Шеврон», «Стандарт Ойл»… Нет, для многих наших чиновников, которые своих детишек туда устроят, это будет и хорошо!

— Но наш народ…

— Какой народ? Казахский? Или всё же народы Большого, Малого и Среднего Жусов? Или казаки? Или дунгане? Или немцы?

Нет. Стать единым казахстанским народом мы можем только в едином плавильном котле огромной страны! Вот там нас действительно ждет будущее — национальное по форме, да… И ещё. Вы слышали, как он ко мне обратился? А? На каком языке? Да ни один партийный чин из ЦК никогда по-казахски со мной не здоровался, ни разу…

Да они и не считали это нужным, хотя бы пару слов для приличия выучить!

Даже анекдот был — помните, приезжает Брежнев в Алма-Ату, а ему говорят пионеры «Салам алейкум!», он отвечает «Алейкум ассалям!», ему диссидент из толпы выкрикивает «Архипелаг гулаг!», он послушно отвечает «Гулаг архипелаг!». А этот человек — о здоровье моём справился… Уважительно!

— Но наше общество…

— Наше общество суть традиционно!

Что характерно для традиционного общества? Прежде всего — коллективизм, принцип подчинения интересов индивида интересам всей общины.

Отсюда проистекают такие явления, как неприятие разделения общества по партийному признаку, почитание власти, основанной на принципе уважения старших, которые лучше знают, что нужно для народа. Это выражается в укоренённой традиции послушания начальству.

Отчего я был, не скрою, в оппозиции к Горбачёву?

Потому, что не чувствовал у него крепкой, надёжной отеческой руки… Той, что подарит тепло, подаст кусок хлеба, поддержит, укрепит, одобрит, а если надо — и камчой приласкает, для воспитания!

Наше общество, не скрою — исламское, а ведь именно исламское общество воплощает в себе наиболее типичные черты традиционного общества, ставящего во главу угла не умозрительные права личности и плюрализм мнений, а стабильность, порядок, интересы семьи, общины, коллектива.