Дверь распахнулась, Люк резко обернулся, рука потянулась к последнему бэтарангу. Но это Плющ. Тяжело дышит, вся в крови, зато живая.

Риктуса не видно.

Она сразу увидела Селину, а потом заметила Мэгги, которая подняла на нее глаза, по-прежнему не удивляясь тем людям, которые оказались рядом с ней.

Но Люк наблюдал, как Плющ начинает осознавать происходящее – она увидела изумрудные глаза Мэгги, ее ставшее здоровым тело.

Она наконец поняла, кто это. Зачем все это было.

Будто в оцепенении Плющ прошла вперед.

– Яма Лазаря, – прошептала она, осматривая приборы, резервуар и оставшуюся на дне жидкость.

На краю бассейна Плющ остановилась. Люк выдохнул, сформулировав единственное предложение, которое у него было, когда паника сдавила грудь:

– Мэгги умирала. Если мы сумеем обнажить провода на приборах, то сможем снова запустить ее сердце…

Мэгги развернулась лицом к ним. К машинам и резервуарам.

– Попробуйте тоже спасти ее так.

Люк осмотрел резервуар одновременно с Плющом.

– Там недостаточно жидкости, – сказала Плющ.

– Попробуй, – хрипло сказал Люк.

– Пожалуйста, – взмолилась Мэгги.

Ее сестра произнесла то же слово. Срываясь, попросила о милосердии – попросила спасти человека, которого любила больше жизни. Который, кажется, был ее душой.

Плющ снова обвела взглядом резервуар, приборы. С оставшимися химикатами и токсинами и естественной энергией лей-линии… Глаза девушки забегали, будто совершая те же подсчеты.

– Шансов мало, – сказала Плющ, хотя уже шла к приборам.

– Но есть, – ответил Люк. Мэгги отползла в сторону, когда он подхватил тело Селины на руки. Он бы попробовал и сам, но голова шла кругом, тело заходилось от боли, каждое движение давалось с трудом.

Поднять ее, всю в крови… Он уже делал так раньше. В тот день. Он нес мертвого друга…

Он вдыхал и выдыхал, вспоминая, как тело друга затихло у него на руках. Плющ щелкнула выключателями, изучая и оценивая.

– Скорее, – прошептала Мэгги, вскочив на ноги и подбежав к приборам.

– Быстрее не могу, – пробормотала себе под нос Плющ, колдуя над приборами. – Хорошо, – заявила она, – кладите ее на платформу.

Стиснув зубы от боли, заставляя себя дышать глубоко, чтобы успокоиться, Люк выполнил ее команду. Волосы Селины свешивались с края, а обескровленное лицо смотрело в потолок. Губы белые, как смерть.

Как смерть – потому что она умерла.

Эта мысль продолжала звенеть в нем. Он почти не заметил, как Плющ летала от прибора к прибору, щелкая выключателями и передвигая рычаги.

– Ручной заряд истощенной линии, – пробормотала Плющ. – Какая умная кошечка.

Потому что, когда Плющ повисла на рычаге прибора и дернула раз, второй… в жидкости резервуара засверкали белые искры.

Плющ закончила и кинулась к следующему прибору:

– Зеленая или красная?

– Зеленая, – ответил Люк, – зеленая значит запуск.

Плющ кинула на него взгляд, в котором ясно читалось да ладно, и нажала на кнопку.

Приборы задрожали и взвыли. Мэгги тихонько заскулила.

– Она надежно лежит? – спросила его Плющ, кивнув в сторону Селины, и положила руку на тумблер, который наверняка контролировал рычаги, опускавшие платформу в бассейн.

Люк заглянул в безжизненное лицо и нежно опустил веки Селины; панель шлема, закрывавшая нижнюю часть его лица, поднялась, и он вскользь поцеловал ее в губы, прошептав ей на ухо: «Пожалуйста».

– Будем считать, что да, – сказала Плющ, и платформа сдвинулась вбок, тело Селины качнулось вместе с ней. Ее тело – ее тело…

Вдох-выдох, он преодолел дыхательной практикой панику и ощущение, что на него наступают стены.

Плющ переместила тумблер, и платформа стала опускаться вниз. Ниже и ниже в опустевший резервуар с ржавыми стенками. Направляясь к остаткам жидкости на дне.

Казалось, что темная жидкость поднялась, чтобы встретить тело. И поглотить его целиком.

Она покрыла Селину, но едва-едва.

– И что теперь? – выдохнула Мэгги, подойдя к Плющу, зависшей над приборами. Вода озарилась светом, ярким и слепящим.

– Я не знаю, – призналась Плющ.

Но жидкость расступалась, будто Селина ее впитывала, будто испаряясь от заряда лей-линии.

Наконец показалось тело. Кровь смылась, и стала видна дыра на костюме в районе плеча.

Плющ вцепилась в тумблер, поднимая платформу, когда исчезли последние остатки жидкости. Селина приближалась.

Кожа под дырой в костюме… Затянулась. Стала гладкой.

Лицо снова обрело цвет.

Но грудь, сердцебиение…

Шлем проанализировал ее.

Признаков жизни нет.

Ни единого.

Платформа качнулась и застонала, останавливаясь. Люк рванул к ней, подхватил Селину, положил ее на пол, его тело онемело и отдалилось.

Он не переживет это снова. Он не станет переживать это снова.

– Селина, – взмолилась Мэгги. – Селина.

Та не двигалась. Не открывала глаза.

Плющ положила пальцы ей на запястье:

– Пульса нет.

Раны затянулись, только и всего. У него свело живот, к горлу подступила тошнота. Не надо снова, не надо, не надо…

– Она не дышит, – сказала Мэгги, оттолкнув Плюща, встав перед сестрой на колени. – Ей нужна помощь.

Не дожидаясь ответа, Мэгги приподнялась, сплела пальцы рук в замок и положила их Селине на грудь. И начала с силой нажимать, раз, еще раз – Люк потерял счет еще до того, как она запрокинула голову Селины и выдохнула ей в рот. Сделала паузу и стала дальше качать ее грудь. Ее сердце.

Ничего.

Лицо Плюща залила бледность. Глаза, не мигая, смотрели на Селину. На Мэгги, которая делала ей непрямой массаж сердца. Вдыхала в сестру воздух новыми, сильными легкими.

Не сработало. Резервуар – не сработал. И Селина…

– Вставай, – тихо всхлипывала Мэгги. Ее кудри подпрыгивали при каждом отчаянном толчке в грудь Селины. – Вставай.

Люк почти не чувствовал свои пальцы, свои руки, когда потянулся к Мэгги.

– Она у…

– Не смей так говорить! – закричала Мэгги, откидывая его руку. Она сделала еще один выдох в рот Селины.

C криком Мэгги у него в голове что-то щелкнуло, встав на место. Все улеглось и прояснилось.

– Продолжай, – сказал Люк девочке, – не останавливайся.