О наших отношениях вообще никто не догадывается, кроме, конечно, Сам, которой я уже что-то поведала, при чём в первые же дни своего угнетения и недержания в жопе воды. Но я доверяю ей, да и камень на моей шее стремительно топил меня, пока я всё держала в себе. Он и сейчас топит, но пока я засыпаю в руках Диего – забываю обо всём, кроме нас двоих. Кроме всего прочего, мы храним обоюдные секреты, поэтому я точно уверена в Сам. Это пакт закреплён прочными обещаниями в виде тёмных тайн. Мария делает частые намёки на наши отношения, но ни я, ни Диего не поддаёмся на её провокации. На самом деле, это мучает меня изо дня в день, и смотреть в глаза Марии становится с каждым днём трудней и трудней. Какая-то часть меня внутри молит Диего приехать на ужин и наконец-то открыть наши отношения хоть для кого-то, потому что мне становится беспокойно.

Сделав как минимум сотый круг вокруг собственной оси напротив зеркала, я хмыкнула или хрюкнула, потому что сегодняшний выбор мне казался странным: красные сапоги на каблуке; чёрное, будто отшитое на мне, платье с открытыми руками и коленями, сумка на плече и лёгкие локоны. Всё это кажется вычурным и высокомерным, но Сам настаивала на данном образе.

– Нет, нет, и ещё раз нет. Это не свидание, – вздохнула я, сделав очередной круговорот.

– Грейс, это же ужин! – завопила подруга, лёжа на животе и подпирая подбородок кулачками.

– Я не в ресторан иду, а на домашний ужин.

– И что? Ты должна блистать в любой непонятной ситуации!

– И эта ситуация: ужин в доме Фуэнтесов!? Сам, они обычные люди, без золотых вилок и ложек. Туда не нужно шагать по красной ковровой дорожке, приподнимая подол платья, чтобы не испортить мрамор кровью.

– Это ничего не меняет, Грейс. Оно идеально выглядит на тебе, и засранец Фуэнтес должен понимать, что он может просрать такой сексуальный вариант на счастье, – подскочив с кровати, продолжила она свою триаду уговоров.

А может и не просрал, судя по тому, что я пренебрегаю кампусом в пользу ночей с Диего.

– Если ты забыла, то он уже давно отхватил свой кусочек, – выгнув бровь, напомнила я.

– И что? Он должен помнить это вечно.

– Его не будет на ужине. Он редко их посещает, Мария уверена, что и сегодня мы не увидим.

– А вдруг будет? – не успокаивалась Сам. И мне в сердцах тоже хотелось того же. Но я лишь закатила глаза, таким образом, дав ответ.

Подхватив куртку и сунув ноги в сапоги, подруга натянула на глаза шапку и показав мне язык, покинула комнату, ведь в кампусе её не застать, как и многих вещей. Некоторая одежда всё ещё хранится в комнате, напоминая о том, что я ещё не одна, хотя формально уже одна.

Повторно осмотрев себя в зеркало, я буквально сорвала платье с тела и облачилась в джинсы и коричневый свитер, свисающий с одного плеча, который неустанно ношу второй год. Лёгкие волны упали на одно плечо, открывая золотистую подвеску, следом на ногах возникли сапоги, а на плечах – куртка. Теперь выбор верный. Я, конечно, желаю понравиться родителям Диего и Марии, но не в образе голубых кровей, а в образе обычной Грейс.

Круживший снегопад ложился на макушку, а легкий ветер играл с локонами, пока я ловила такси и быстро растаял, пока я находилась под тёплым обдувом кондиционера. За небольшой промежуток времени, я успела зацепить непринуждённую болтовню таксиста, который лепетал про белоснежную красоту в городе, но и зрительно размывающуюся дорогу.

Я и сама радовалась каждой снежинке, кружившей над головой. Белые окутанные крыши домов и машин, дарили тепло несмотря на прохладную погоду. Зима для меня всегда ассоциировалась с чудесами: рождество, каникулы, коньки, игры в снежки и другие развлечения, хотя в моей семье в принципе трудно чему-то радоваться. Я ужасно скучаю по сноуборду, на котором рассекала горные покровы, пока за спиной на лыжах меня нагонял Алан. Но в этом году мы пренебрежём традицией, ведь на Рождество он улетит в Лондон, а я не желаю видеть родителей. За все восемнадцать лет, они стали мне настолько тошны, что я буквально ликую от того, что проведу все праздники в одиночестве, либо с Диего. Если он, конечно, пожелает провести со мной выходные дни.

Тихий и спокойный район, вдоль улиц которого горели уличные фонари – был пуст, словно я приехала в Сайлент Хилл. Где-то меня явно ожидает Фредди Крюгер, поэтому ноги ускорились и понеслись к двери довольно быстро. В семь часов вечера на улице можно двинуть кому-нибудь по голове и остаться совершенно незамеченным из-за темноты, на помощь тебе сможет прийти только чудо.

Дверь моментально отварилась, а на шее повисла парочка знакомых рук Марии, когда глаза нашли мустанга на подъездной дорожке.

– Гри, – визжала она мне в правое ухо, – я так рада, что пришла!

– Гри? – шутя, поморщилась я.

– Алану можно, а мне – нет? – обиженно хмыкнула Мария, в глазах которой читалось дружелюбие и детское озорство.

– Можно, но так я чувствую себя собакой.

– Красивой собакой, – закивала она, подгоняя меня в дом.

Красивая собака? Это что-то из лика породистых? Не став ворошить слова подруги, я вручила в протянутые руки куртку и сняла сапоги, поставив их в уголок. В нос моментально ударили различные ароматы, которые заставили слюни бежать по подбородку, а желудок запеть урчащие симфонии.

Взглянув на широкую улыбку Марии, которая чуть ли не подскакивала на месте от радости, а не сдержала улыбку. Она несколько раз звала меня к ним на ужин, но я отказывалась ссылаясь на огромное количество несуществующих работ по учебе. И в один момент, Мария выдала:

– Грейс, Диего редко приходит. В этот раз его появление тоже маловероятно.

И я повелась на это слабо, дабы не показывать страх из-за Диего. Наверно, каждый человек на планете знает, что мы на дух не переносим друг друга, но на самом деле всё намного иначе: я таю в руках этого грубого мужчины практически каждую ночь, словно шоколад. У нас успешно получается держать образ ненависти или же нейтрального отношения. В первом варианте, – я получаю отличный секс, во втором тоже, что даже смешно. Каждая ночь с ним, как пребывание в раю. Но знать об этом семье Диего не обязательно.

– Пошли скорей, – проверещала Мария, ухватив моё запястье и потащив по небольшому коридору, украшенному рамками из фотоплёнки, из-за которых мне хотелось остановиться, но в планах младшей сестры Диего, этого не было.

Как только меня вывели в свет тёплых ламп, освещающих квадрат с деревянным кухонным гарнитуром и большим столом по середине, чего нет в моей семье, ведь кухня и обеденная зона в доме строго разделены на разные части, словно огонь и вода. Родители никогда не позволяли мирно посидеть за кухонным островом с кружкой чая даже ночью, обуславливая это так: «Где твоё воспитание, Грейси?».

– Это моя подруга, Грейс, – представила меня Мария для присутствующих.

Волнительно улыбнувшись, я обвила глазами каждого: женщину с тёмно-карие глазами, в руках которой покоилась деревянная лопатка, а губы растянулись в одной из самых добродушных улыбок, которые мне доводилось видеть за всю жизнь. Волосы, цветом молочного шоколада обрамляли идеальные скулы в сочетании с пухлыми губами, едва достигая лопаток, а под фартуком скрывалась исключительно прекрасная фигура. Рядом с ней с глубоким противнем в руках, застыл мужчина, медового цвета глаза обратились ко мне, пока вокруг отчетливо выделялись морщины, но они были приятны, потому что дарили тепло, словно солнечные лучи. Среди смуглой испанской семьи – именно он казался коренным американцем, но я могла ошибаться. Я сразу отметила, что губы – Диего получил от отца, а глаза от мамы. Оставив в одной руке блюдо, мужчина с улыбкой смахнул с фартука женщины муку и приветливо улыбнулся мне. Следом мой взгляд остановился на девушке со светло-русыми волосами и янтарными глазами, на спинке стула которой повисла рука уже знакомого мне Рома – брата Диего.