– Мы прижмем Султана, перехватив разработки по проекту. Все, включая те, что «братья» собирались выставить на аукцион, – закончил за шефа Терпение, с легкой улыбкой и немым вопросом взглянув на Бугаева. – Не так ли?

– Без проблем. – Лицо министра безопасности Свободной Сибири осталось бесстрастным, взгляд не отрывался от таблиц с ТТХ атомохода. – Только дай отмашку.

– Напоминаю, Ростислав Михайлович, что есть и страховка – свой человек в экспедиции, – добавил Гринивецкий, уголком платка смахнув пот с виска. – Он вынесет из внутренней сети судна всё, до чего сумеет дотянуться.

– Ты говорил, что у него есть прикрытие?

– Да, этот вопрос тоже решен, человек надежный. Осталось только понять, что делать с…

Над столом повисла тишина.

Верхний свет в кабинете был выключен, за окнами стремительно темнело, а потому лица троих мужчин, склонившихся над широким экраном, подсвечивались только снизу – зловеще и немного неестественно. Обменявшись взглядами, все ждали, кто первым озвучит недосказанное.

– Что делать с инвестициями, – тишину нарушил Бугаев, по-прежнему не меняясь в лице.

Гиляров тоже совладал с эмоциями, а вот щека Эдуарда дернулась.

– Да, – тихо ответил Ростислав. – Осталось понять, что делать с инвестициями…

Всего за время разработки препарата в руки «месяцев» они передали несколько сотен детей. Почти тысячу. И пока всё шло по графику, никто даже задумываться не хотел, что станет с ними, когда вакцина будет окончательно разработана, испытана и передана заказчику. Бугаев, пожалуй, задумывался, но военный жил очень простыми категориями, и угадать ход его помыслов было нетрудно.

Но одно дело, когда от исходников будут избавляться исполнители, и совсем другое…

– Как, по-вашему, Темирбаев поступит с обнаруженными на борту? – постучав по ладони стилусом, Гиляров спросил сразу обоих помощников.

– Убьет, – мгновенно отреагировал майор.

– Вынужден согласиться, – покривил губой Эдуард. – Этому милосердия даже в кредит не дадут…

– И детей? Несколько сотен детей?

– Уверен, что да! – так же резко рубанул Бугаев.

Терпение молчал, что-то взвешивая в уме.

– Или попробует сдать нам. Естественно, не задаром.

– И мы получим несколько десятков или сотен свидетелей. Которые будут рассказывать, что дяденьки в военной форме увозили их куда-то на север, где передавали другим дяденькам. Которые кололи их иголками, облучали неприятными лампами, сажали в тесные камеры и кормили гадостью. – Гиляров продолжал постукивать по ладони пластиковым стерженьком, глядя в угол кабинета через яркую поверхность стола.

– Если Султан вернет нам детей, я возьму эту проблему на себя, – сказал Бугаев, и никому не нужно было пояснять, что именно министр имеет в виду.

Ростислав вздохнул.

Он ждал, когда затеянное его квартетом вернется, безжалостно ударив молотком совести и расплаты. Но не думал, что это произойдет так скоро.

В его глазах уходившие на север дети и подростки уже давно стали безликими инвестициями. Мостом в новую Сибирь, защищенную и снабженную электричеством. Густым плодородным грунтом из плоти и крови, на котором вырастет новое сильное дерево.

Пусть Китай швырнет своих подданных в новые миры. Пусть сильные этого мира наводят пушки на Станцию, трепеща от предвкушения. Пусть. Не отвлекаясь на дрязги и мифы, сибиряки построят новую страну. Гиляров построит ее. Он даст людям работу. На вахтах, сродни тем, куда ехали за длинным рублем много лет назад. Он обеспечит вахтовиков новым препаратом, и они восстановят для него атомные станции, пострадавшие после Инцидента. Восстанавливать ведь проще, чем строить заново? А затем он начнет снабжать вакциной тех, кто станет работать на воскрешенных станциях. Столько, сколько потребуется для строительства надежной энергетики Республики. Столько, сколько потребуется для ремонта и ввода в строй пострадавших ракетных шахт. И только когда мирный атом снова заработает на Сибирь, только когда в Республике окрепнет ядерный щит, а на севере найдут вернувшуюся нефть, только тогда он вздохнет спокойно, восславив Всевышнего.

Ростислав отлично понимал, что обрекает десятки юных сибиряков на гибель, но все эти месяцы прощался с ними, едва те попадали в руки «людям-птицам». Теперь же мертвые решили вернуться. Как Земля, так и не сумевшая по-настоящему отдать Аллаху душу. Значит ли это, что Президенту придется убивать их второй раз?..

– Я принял решение, – наконец сказал Ростислав.

Люди, окружавшие его, были отличными… да что там – просто незаменимыми помощниками и товарищами. Но решения принимать ему, и только ему. Особенно такие непростые решения.

Президент придвинул кресло, неловко сел, оказавшись на одном уровне с Терпением. Но смотрел не на машиниста, а через его плечо.

– Семен Львович?

Четвертый мужчина, находившийся в кабинете Президента, медленно поднял голову. Казалось, он настолько погружен в свои мысли, что происходящее за рабочим электронным столом его не интересовало совершенно. С тех пор как за окнами стало темнеть и углы помещения погрузились во мрак, Пономаренко сидел у стены, свесив голову на грудь. Редкие волосы слиплись, пальцы подрагивали.

Можно было даже подумать, что профессор проспал беседу, но Гиляров точно знал, что это не так. Тот слышал каждое слово. Слышал и впитывал факты, от которых в обычное время старательно воротил свой огромный нос…

Ростислав знал профессора не первый год. Умного, преданного, но… белоручку. Да, ученый действительно разрабатывал программу возрождения атомной энергетики Сибири и ручного возведения саркофагов, опираясь на уникальные данные новой вакцины. Но одновременно всеми силами гнал от себя мысли, откуда и какой ценой в Республике вскоре появится концентрированная «плацента».

Поэтому, приглашая Семена Львовича на брифинги и совещания по «Среднему фону», Президент испытывал темное удовольствие, граничащее с садистским.

– Львович? – с нажимом повторил Ростислав, и плечи старика дрогнули в недобром предчувствии.

– Слушаю тебя. – От прежней мизантропии в голосе профессора не осталось ничего, Пономаренко был тих и покорен. Потер горбинку на переносице. – Прости, Михалыч, задумался…

– Готовь цех № 4, – уверенно приказал Гиляров. – Знаю, что еще не закончен. Вариантов всё равно нет. Времени мало, коллеги, так что работаем предельно быстро. Бугаев, выделишь надежных молодцов. Полное оцепление, строгая секретность. Допуск только для высшего персонала. Если Султан вернет нам инве… детей с атомохода, мы спрячем их в Наукограде. Сейчас я не готов принять окончательное решение относительно их дальнейшей судьбы.

– Сказал, что через час будем выступать. – Тахир нырнул под тент, наспех растянутый вдоль кухонной повозки. Кроме Митяя, здесь сидели еще двое безов, чистивших оружие.