Контейнеры стояли на столе Джека. Они были размером с небольшой домашний огнетушитель, только стального цвета, вместо красного, и на них был нарисован череп с костями, под которым было написано «Вексон» (аэрозоль), предупреждение (смертельный нервно-паралитический газ), права на производство охраняются законом Соединенных Штатов, после чего следовало многочисленное перечисление всевозможных названий.

Указательным пальцем, размером с сардельку, Джек показал на циферблаты, размером с пол-долларовую монету, на вершине каждого из цилиндров.

– Это таймеры, прокалиброванные в минутах, один к шестидесяти. Если установить таймер и нажать кнопку в центре, то баллон превратится в бомбу замедленного действия. Но если вы хотите пользоваться баллонами вручную, тогда держите дно баллона одной рукой, а другой нажимайте эту рукоятку, как обычный курок. Клапан под давлением откроется, и вы можете за полторы минуты заполнить газом здание в пять тысяч квадратных футов быстрее, чем кондиционер освежает воздух. Под действием света и воздуха газ начинает распадаться на нетоксичные компоненты, но он остается смертельным на протяжении сорока-шестидесяти минут. Три миллиграмма, попавшие на кожу, убивают через тридцать секунд.

– А противоядие? – спросила Лаура. Толстяк Джек улыбнулся и похлопал рукой по небольшим пакетам из синего пластика, привязанным к рукояткам цилиндров.

– Десять капсул в каждом пакете. Две капсулы защищают одного человека. В пакетах есть инструкции, но лучше вам запомнить, что капсулы нужно проглотить за час до использования газа. В этом случае они будут защищать вас от трех до пяти часов.

Он взял деньги и положил цилиндры с вексоном в картонную коробку из-под сыра «Мозарелла». Закрыв коробку крышкой, он засмеялся и покачал головой.

– В чем дело? – спросила Лаура.

– Меня это веселит, – сказал Толстяк Джек.– Такая симпатичная женщина, образованная, с маленьким мальчиком… если такая, как вы, попали в такое дерьмо, то, очевидно, общество летит ко всем чертям много быстрее, чем я мог надеяться. Может, я доживу до того дня, когда правительство будет низвергнуто анархистами, когда люди будут сами устанавливать себе законы и решать их в кулачных боях друг с другом.

Подумав, он снова поднял крышку и бросил в коробку несколько зеленых бумажек, которые взял со стола.

– Что это? – спросила Лаура.

– Вы хороший покупатель, – сказал Толстяк Джек, – поэтому я бросил вам несколько купонов на бесплатную пиццу.

Дом Тельмы и Джесона в Палм-Спрингс был действительно уединенным. Это была странная, но привлекательная смесь испанского и южно-западного архитектурных стилей. Дом стоял среди большого сада, окруженного высоким забором персикового цвета с широкими воротами и калиткой. Сад был тесно засажен оливковыми деревьями, пальмами и фикусами, так что дом был скрыт с трех сторон и только его фасад был виден с дороги.

Хотя они приехали в восемь часов вечера в субботу, после поездки в Анахим к Толстяку Джеку, дом и сад были видны в деталях так, как их освещали прожектора, имевшие значение как для безопасности, так и для эстетики. Тени от пальм и остальных деревьев падали на высокий забор.

Тельма дала им дистанционное управление гаражными воротами, так что они, не вылезая из машины, въехали в гараж, рассчитанный на три машины, и вошли в дом через внутренние двери, соединяющие гараж с прачечной, после того, как включили охранную систему с помощью кода, который сообщила им Тельма.

Дом был гораздо меньше апартаментов Гэтиса в Беверли Хиллс, но в нем было десять комнат и четыре ванные комнаты. Необычный вкус Стива Чейза, дизайнера по интерьеру в Палм-Спрингс, чувствовался в каждой комнате: в тусклом освещении; простых цветах – преимущественно темно-абрикосовых и оранжево-розовых, – видневшихся там и здесь; стенах, обитых замшей; потолках, отделанных кедровым деревом; медных и гранитных столах, оригинально контрастирующих с удобной мебелью с обивкой различных оттенков.

На кухне Лаура обнаружила пустую кладовую, за исключением одной полки с консервированными продуктами. Они слишком устали, чтобы отправиться в магазин, поэтому приготовили ужин из того, что было под рукой. Если бы Лаура проникла в дом без ключей и не знала бы, кто его владелец, она бы поняла, что он принадлежит Тельме и Джесону, как только бы заглянула в кладовую, потому что она не знала никакой другой пары миллионеров, которые так по-детски запасались бы консервированным сладким сыром и спагетти. Крис был доволен. На десерт они съели по шоколадному мороженому, найденному в пустом холодильнике.

Лаура и Крис расположились на королевских размеров кровати в хозяйском спальне, а Стефан расположился на диване в гостиной. Хотя они включили охранную сигнализацию, которая защищала каждое окно и дверь, хотя на полу возле кровати лежал заряженный «узи», а на ночном столике лежал револьвер, хотя никто в мире, кроме Тельмы, не знал, где они, Лаура спала чутко. Каждый раз, когда она просыпалась, то садилась на кровати и прислушивалась к ночным звукам, боясь услышать крадущиеся шаги и перешептывающиеся голоса.

Ближе к утру, когда она уже не могла совсем уснуть, Лаура уставилась в темный потолок, думая о том, что сказал Стефан два дня назад, когда объяснял некоторые нюансы путешествий во времени и изменения, которые могли сделать путешественники в своем будущем: судьба борется за то, что должно было быть. Когда Стефан спас ее от грабителя в бакалейной лавке в 1963 году, судьба столкнула ее с другим подонком, Вилли Шинером, в 1967 году. Ее судьба была судьбой сироты, поэтому, когда она обрела новый дом с Доквейлерами, судьба сделала так, что Нина Доквейлер умерла от сердечного удара, оставив Лауру снова сиротой.

Судьба борется за то, что должно было быть. Что будет дальше?

В той ее судьбе, которая должна была быть, Крис никогда не был рожден. Может быть, судьба скоро подстроит его смерть, чтобы восстановить ту судьбу, которая ждала ее, если бы в нее не вмешался Стефан Кригер? Она провела бы свою жизнь в инвалидной коляске, если бы Стефан позволил доктору Полу Марквеллу принимать роды. Может, судьба сделает так, чтобы пули гестаповцев повредили ее позвоночник и сделали ее инвалидом в соответствие с настоящей судьбой?

Когда же судьба вмешивается в жизнь, после того как она была изменена? Крис жил уже восемь лет, Может, судьба сочтет это достаточным для его непредначертанного существования? Она жила уже тридцать четыре года без инвалидной коляски. Продолжала ли их судьба бороться за то, что должно было быть?

Судьба борется за то, что должно было быть.

Когда ночь за шторами начало сереть, предвещая рассвет, Лаура вздрогнула и перевернулась, чувствуя, как в ней растет гнев, но к кому? К судьбе? К тем, кто хочет убить их? К Богу? Но должна ли она гневаться на Бога или должна умолять его сохранить жизнь ее сыну и избавить ее от жизни в инвалидной коляске?

Не найдя предмета своего гнева, Лаура почувствовала, как гнев начал перерастать в страх. Кажется, они в безопасности в этом доме в Палм-Спрингс. Проведя одну спокойную ночь в этом месте, они могли быть почти полностью уверены в том, что их присутствие здесь осталось вне публичного знания, иначе убийцы из прошлого уже несомненно бы появились. И все-таки Лаура испытывала страх.