Господи, прошу Тебя, не дай ему разлюбить меня, как это случилось с Брайаном и Дином. Пожалуйста.

Фред посмотрел на нее, и в его глазах она прочитала тревогу.

— Что сказал доктор, Нора?

— Ты приехал домой пораньше, чтобы узнать об этом?

— Я беспокоился. Тебя долго не было.

Она положила на стол свою сумку.

— Мне надо было пройтись по магазинам. — Голос ее неожиданно для нее самой дрогнул. — Присмотреть какой-нибудь подарок.

Конечно, она не станет говорить, что это подарок для нее.

— Так какой диагноз тебе поставили?

— Со мной все в порядке. Я здорова, как лошадь. Доктор считает, что это нервное расстройство, вызванное нанесенной мне обидой.

Его губы плотно сжались.

— Может быть, ты сама это придумала?

Нора не могла сдержать слез и, закрыв лицо руками, зарыдала.

Лучше бы она умерла. Лучше бы ее машина упала в пропасть или врезалась в дерево. Тогда бы дети пожалели, что так плохо с ней обращались.

Она почувствовала, как руки Фреда обвились вокруг ее талии.

— Я люблю тебя, — нежно сказал он и привлек к себе. — Ты сводишь меня с ума, Нора, но я тебя люблю.

Она прильнула к нему всем телом и зарыдала, подумав о том, как пренебрегала им в последнее время.

— Я не достойна тебя.

— Да, не достойна, — попытался пошутить он. — Просто ты достойна быть счастливой, как я полагаю.

Она слегка отстранилась от него, чтобы увидеть его глаза, и улыбнулась сквозь слезы.

Что бы она без него делала? И сразу же опять вспомнила, как вчера нагрубила мужу. А ведь именно ее забывчивость стала причиной его неприятностей.

— Ты мне всегда все прощаешь. — Она прекрасно понимала, что на свете нет человека добрее, чем Фред. Его удивительная душевна мягкость всегда привлекала ее.

— Нам надо что-то делать, Нора. Так продолжаться не может.

На какое-то мгновенье ее охватил животный страх. Точно так же начинались два ее предыдущих развода. Сначала ее нежно ласкали, а потом отталкивали.

«Ты была первой женщиной, которую я полюбил», — сказал ей Брайан за день до их расставания. Теперь у нее осталась только его прощальная записка, если не считать квитанций о переводе денег на содержание детей. Удивительно, как исчезают мужчины: быстро и бесследно. Эго было непостижимо.

Правда, расставание с Дином получилось не таким легким.

«Если ты захочешь что-нибудь сказать мне, передай через своего адвоката».

Нора внутренне содрогнулась, вспомнив об этом.

Я не переживу еще одного развода. Господи, помоги мне. Я не переживу.

Она сделает все, что захочет Фред, только бы не очередной развод. Как измучила ее бесконечная борьба. Она устала и от жизни от самой себя.

— Наверное, ты прав, — сказала она кротко. — Как нам быть?

— Для начала надо встретиться с пастором.

— Я ему не нравлюсь. — Hора высвободилась из объятий мужа. — Я была у него пару недель назад, просила помочь мне.

— И что?

Она скрестила руки на груди, словно приготовилась к защите:

— Он сказал, что я не христианка.

— Почему он так считает?

Нора почувствовала, что муж не верит ей.

— Он не прямо высказался, а намекнул.

— И что же ты ему ответила?

— Напомнила, сколько денег мы отдали за все годы, что были прихожанами, и ушла.

— Я и раньше подозревал, что он так думает, — совсем тихо и задумчиво произнес Фред.

— Что-то не припоминаю.

Фред молчал, понимая, что слова не нужны. Ей и без того было стыдно, неловко и неспокойно. В чувствах и в мыслях царила такая неразбериха. Не хотелось думать ни о пасторе, ни о том, что он сказал, ни о том, что она ответила…

Нора повернулась к Фреду:

— Может, съездим куда-нибудь на недельку? Например, в Сан-Франциско. Попробуем разобраться с нашими проблемами. И побудем там вдвоем, только ты и я.

— Мы и так здесь вдвоем, Нора.

Эти слова задели ее за живое.

— Не надо напоминать мне, что Энни, не попрощавшись, ушла из дома, — с обидой в голосе проговорила она и отвернулась от мужа. — Фред, ты жесток, а у меня был тяжелый день. — У нее снова разболелась голова. — Сегодня утром я позвонила Энн-Линн. Не знаю, был ли у нее действительно урок или она соврала мне, чтобы прекратить разговор, но она даже не захотела выслушать, как мне плохо и какие трудности я переживаю, — с горечью проговорила она.

Если посмотреть со стороны, то ничего особенного с ней, Норой, не происходит. Все это лишь ее фантазии. Стресс. Кто виноват в том, что с ней случилось?

Фред обнял ее за плечи:

— Энни уже взрослая, Нора. Ты не можешь заставить ее вернуться домой и снова стать твоей маленькой доченькой.

— А я и не заставляю.

У него опускались руки, когда он понимал, как трудно ей что-либо доказать.

— Разве нет? Да все время, пока она жила здесь, ты управляла ею. А ей надо научиться жить самостоятельно.

— Да, ты не пыталась, ты просто делала это. Бедная девочка не могла вздохнуть без того, чтобы ты не сказала ей, сколько глотков воздуха следует сделать.

— Как ты можешь такое говорить? Все, что я делала, было продиктовано моей любовью к ней.

— Сколько я знаю тебя и Энни, ты только и делаешь, что распоряжаешься ею. Она не видела твоей любви — один контроль. Более того, могу сказать тебе, что горжусь Энни. Она молодец, что нашла в себе силы уехать.

Нора не поверила своим ушам.

— Гордишься?

— Да, горжусь!

Волна бешеной злобы поднялась в ее душе.

— Тебе просто надоело ее присутствие здесь. Ты это хотел сказать? Ты просто ревнуешь Энни ко мне. Ты никогда не понимал, что по духу мы с ней близкие люди. Потому что она не твоя, а моя дочь.

Нора видела, как он мрачнеет от этих слов, как переживает. И пусть мучается. Он первый обидел ее.

— Ты только и ждал ее ухода, чтобы я могла принадлежать одному тебе и выполнять любые твои желания.

Она извергала поток гневных слов, а в душе призывала себя остановиться.

Зачем ты так унижаешь его? Остановись! Остановись!

Но поток слов не иссякал, унося с собой все добрые намерения и оставляя им обоим горечь обиды и сожаление.

Сколько же слов надо сказать, чтобы нанести непоправимый ущерб человеку?