Наш полк был придан Девятому танковому корпусу, в составе Третьей Ударной. Работа была привычная, идти во второй линии, за танками, и гасить всех опасных. Немецкий передний край мы прошли легко, забота была лишь держаться линии вех, воткнутых саперами. Основу фрицевской обороны составляли "шверпункты", аналог наших "опорных пунктов ПТО", от одной до трех батарей, причем немцы нередко даже противотанковые пушки умудрялись ставить в блиндажах, все окружено двумя-тремя рядами траншей полного профиля, и минометная батарея в окопах, пулеметные дзоты, а иногда и броневые колпаки, и конечно, проволока и мины, гарнизон такой полевой крепости составляла, кроме артиллеристов, пехотная рота, которая выделяла пулеметчиков и в траншеи между "шверпунктами", эти пулеметы также часто были в добротно сделанных дзотах. А вся система огня была построена в расчете на свой фланговый огонь - атакующие прорвутся, где сопротивление слабее, и попадут в мясорубку, на пристрелянных и заминированных рубежах.

Так мы тоже ученые. И - снарядов не жалеть! Впервые в этой битве наши войска массово применили боеприпасы "объемного взрыва" (тогда я про их устройство ничего не знал, они считались секретными, и само название я услышал гораздо позже, уже в Китае). Хотя вроде бы, единичные случаи их использования были и раньше - и правильно, надо же было сначала испытать! - но я увидел вблизи их действие лишь тогда, под Берлином. "Хлопушки", как их называли в разговоре наши бойцы, были, по более поздним меркам, откровенно слабоваты, но когда их применяли в большом числе, это было нечто! "Шверпункт" будто выметало огненной метлой - впрочем, и на отдалении от взрыва, или внутри блиндажей, мы находили трупы фрицев, без видимых повреждений. Работала 6я тяжелая минометная бригада, "тюльпаны", на исходном рубеже боеприпасы подавались с грунта, чтобы не тратить возимый боекомплект. Были в танковом корпусе и возимые минометы того же калибра, двести сорок, и более легкие, сто шестьдесят. Говорю про минометчиков, потому что они нас поддерживали при прорыве немецкого фронта, артиллерия была сосредоточена в основном, левее, и еще за Одером, на нашем берегу.

И когда вперед шла наша пехота, немцы почти не стреляли. Слышал, что у них в траншее были прикованные цепями пулеметчики, из штрафников, или вообще не фрицы. А затем в прорыв вошли мы, как принято было еще на Висле, первый мобильный эшелон наступления, наш Девятый танковый, еще Двенадцатый мотострелковый, и две танковые бригады, 95я и 108я, эти больше на подхвате, у них машины старые еще, Т-44, и даже Т-34-85, "пятьдесят четвертые" прежде всего гвардейцам шли, в танковые армии, затем в гвардейские танковые корпуса, ну а отдельные бригады и полки (не гвардия) получали технику в последнюю очередь. Ну а ИСы были у соседей, в 47й армии, 70й гвардейский тяжелый полк, они левее нас наступали, обеспечивая стык с Пятой Ударной, идущей прямо на Берлин!

Одер был от нас километрах в четырех справа. И мы шли вдоль него, благо здесь он отклоняется к западу, вглубь Германии. Местность была ровная и открытая, от Одера до железной дороги, протянутой параллельно ему, также километра в четырех, но левее. Немцы держали оборону у берега, таким образом мы охватывали их с тыла, тем более, после обработки нашей артиллерией с правого берега. И снова нашему полку не пришлось сделать ни одного выстрела, в бой вступала пехота, при поддержке танковых бригад. А мы рвались вперед.

Настоящий бой был у деревни, на карте носящей название Нойлевин. Тут у немцев был штаб корпуса, тыловая база, и какие-то части резерва, на позиции рядом стояли тяжелые зенитки, а от берега через деревню шла дорога, и по ней в Нойлевин втягивалась колонна войск. Это спешила отойти с берега гренадерская дивизия, чтобы не подвергнуться участи своих соседей к югу. А звание "гренадерская" в немецкой пехоте - то же самое, что у нас гвардия. Да, хорошо что мы так рвались вперед, немцам не хватило получаса, чтобы их походные колонны вошли в Нойлевин, у немцев даже в деревне дома прочные, камень и кирпич, часто с такими же заборами вокруг. Но все же - не подготовленный к обороне укрепленный рубеж!

Слышу в наушниках голос корпусного-9, ставящего мне задачу. Теперь нам придется играть отдельно - бой на тесных улицах, это проклятие для самоходок, и ведь не развернуться из-за этих капитальных заборов и стен, тут скорее гусеницу себе снесешь, чем дом обвалишь! Зато так удобно подобраться с фаустпатроном, тут и отделение пехоты при каждой машине, и то не всегда убережет! Танку легче, он может башней крутить - а у нас даже пулеметов нет, ну кроме тех, что самопально на верхние люки поставили, да еще зенитные ДШК по штату, один на батарею - и то, фриц с автоматом вблизи быстрее тебе голову прострелит, чем ты на него успеешь пулемет развернуть! Зато на дальней дистанции, скажу не хвалясь, одна СУ-54-122 двух, а то и трех "тигров" стоит, уже проверено! Командир корпуса это тоже понимает, а потому приказ - нам в свалку не лезть, обойти деревню с юга, перекрыть дорогу с того конца, и подходы по полю с северо-запада. На случай, если немцы подкрепление пошлют - а должны, ведь их дивизия здесь погибает!

Успеваю еще заметить, как немецкие колонны скрываются за стеной разрывов. Это стреляет приданный передовой бригаде дивизион "катюш", БМ-8, калибр невелик, но пехоте, застигнутой на открытом месте, мало не покажется! И бьет наша артиллерия, из-за Одера, уже по Нойлевину - надо думать, огневая задача была уже отработана - план составлен, батареи на позициях, лишь нашего сигнала ждут. И выдвигаются вперед наши Т-54, пока не слишком быстро, чтобы мотострелки не отстали, они на марше в грузовиках, а на поле боя по-пешему, вот не хватает нам чего-то похожего на немецкие "ганомаги", если только их в лоб на сильную оборону не бросать, как фрицы под Зееловом, то очень полезная машина! У нас же (привилегия гвардии) мотострелковый батальон на американских "скаутах" М3. Колонной обходим деревню. А черт!

Зенитная батарея на западной окраине, нам не было ее видно из-за домов. И разведка прошляпила - на моей карте, с нанесенными сведениями о противнике, батарей "восемь-восемь" лишь две, у дороги к берегу, и на восток от Нойлевина, а тут еще и третья оказалась! И дистанция, всего метров девятьсот! Дуб-один, два, три, разворот вправо! Дуб-четыре, влево, прикрой!

Немцы успели дать залп первыми. "Четверке" из первой батареи влепили в борт и подожгли, а у "единички" из второй перебило гусеницу, ведь добьют сейчас, вторым залпом! - и еще два снаряда дали промах. Но у немцев тоже нервы были не стальные, при виде тринадцати самоходок, наводящих на них стволы, ясно ведь что и мы с такой дистанции не промахнемся, ну а зенитке и прямого попадания не надо. Наш залп, и второй от немцев, ударили одновременно, снова два попадания, но в лоб нас уже не берет, отделались вмятинами, а вот батарею мы накрыли хорошо! Нет, в оптику наблюдаю у одной из пушек какое-то шевеление, стреляю туда "маркером" (снаряд фугасный, но дает при разрыве хорошо заметную вспышку), туда же прилетает от кого-то и "сто двадцать два". Чисто!

А зачем я приказал "дубу-четыре", то есть четвертой батарее, развернуться влево? Так хорошо уже были знакомы с этим приемом - сначала с одной стороны стреляют, а когда развернемся, то совсем с другой, нам в борта, внезапный огневой удар. Причем хорошо маскироваться умели - даже тяжелую противотанковую пушку 88/71 можно в окоп поставить, сверху масксетью или ветошью забросать, не сразу заметишь! А на заранее оборудованном рубеже, как я уже сказал, могли и в дзот поставить, и ложную позицию поодаль, причем такую, что даже выстрелы будет изображать, вспышки и дым, от пиротехники. Так что - не зевай, и смотри в оба, все неровности и подозрительные места на поле боя. А если не можешь обнаружить - так поставь кого-нибудь в прикрытие, уже пушка в том направлении, снаряд в стволе, секунды лишь чтобы прицел поправить и ответить, хоть второй раз выстрелить фрицам не дать. Тем более что четвертая батарея и шла в хвосте, немцы ее пока видеть не могли. А вот слева, от железки и шоссе, вполне мог кто-то появиться!