В общем, полицейские еще потоптались, подумали, потом уселись в свою раскрашенную машину и поехали дальше – то ли опрашивать соседей, то ли отдыхать в свой участок. В любом случае больше они в эту ночь не появлялись.

Как оказалось, банда, напавшая на виллу, не имела ничего общего с председателем банка. Но с банком была связана. Менеджер, который занимался пересчетом и приемом наличных, «маякнул» своим подельникам, и… результат налицо. Людям хотелось разбогатеть – раз и навсегда. Не получилось. И теперь он об этом сильно пожалеет.

Кстати, и шеф, и Маша с облегчением вздохнули, когда узнали, что председатель правления тут ни при чем. Если бы это были его козни, тогда все стало бы гораздо сложнее.

А на следующий день, утром, Константину Петровичу на телефон пришла эсэмэска, в которой говорилось, что на его счет поступила сумма в сто с лишним миллионов долларов. Маша дважды, трижды перечитала эсэмэску, пока в конце концов поверила своим глазам. И тогда она радостно завизжала и бросилась на шею шефу, вцепившись в него, как детеныш макаки в свою мамку.

Победу они отметили в постели, расслабившись и оторвавшись по полной. А потом пошли в бассейн, побултыхались, и… нет, в постель они уже не пошли. Дважды звонил Зильберович, которому Константин Петрович вкратце обрисовал ситуацию, сообщив, что председатель правления банка одумался и положил деньги им на счет.

А в конце дня позвонил сам председатель, и Маше пришлось взять трубку и переводить его слова Константину Петровичу, а слова Константина Петровича – банкиру. Они договорились на завтрашний день о встрече и о том, что банк будет рад принять столько денег, сколько пожелает их уважаемый клиент.

Конец дня провели в сладких утехах – Маша даже удивилась, насколько неутомим и разнообразен в сексе может быть ее начальник. Приятно удивилась. Хотя к ночи у нее внутри и снаружи все болело и дрожало – устала она, как после многочасового занятия в тренажерном зале.

Вечером Константин Петрович объявил: «Хорошего понемножку, – сказала бабушка, вылезая из-под трамвая и держа голову под мышкой».

Честно сказать, Маша не совсем поняла, что тут может быть такого хорошего, когда голова под мышкой, но смысл слов был понятен – она перестала домогаться своего партнера и спокойно уснула, уткнувшись носом ему в бок и зажав его руку между своих длинных ног, чтобы не удрал.

На встречу с банкиром отправились Маша и Зильберович – на всякий случай без Константина Петровича. Если у банкира ждет засада – шеф их обязательно выручит. Маша в этом была уверена на сто десять процентов.

Но… все прошло отлично. Без проблем. Очередная сумма легла на счет, и к вечеру Маша и адвокат вернулись на виллу – довольные и заметно усталые.

Теперь можно было двигаться дальше. Куда именно? Да какая разница?! Маша была счастлива! Теперь у нее есть любимый мужчина и деньги. Много денег! И много любимого мужчины.

Он дал ей миллион долларов – положил на счет, который открыл на нее Зильберович в том же самом банке, где были счет Константина Петровича и счет самого Зильберовича. Маша не просила этих денег, но если деньги дают, почему бы и не взять? Деньги лишними не бывают!

Женщина заглянула в глазок. На лестничной площадке стояла девушка – рассмотреть ее было трудно, но видно – девушке лет двадцать, не больше. Миленькая такая, глазастая.

Открыла дверь, настороженно посмотрела на гостью:

– Вам кого?

– Я хочу поговорить с вами о вашей дочери. – Девушка пристально посмотрела в глаза женщине, и та нахмурила брови:

– Журналистка?! Ну как же вы надоели! Не лезьте ко мне, пожалуйста! Мне и так плохо! А вы…

Она попыталась закрыть дверь, но девушка, оказавшаяся неожиданно сильной и быстрой, не дала ей это сделать. Она шагнула вперед и встала так, чтобы закрыть дверь было нельзя.

– Ты что?! – возмутилась женщина – Я сейчас на помощь позову! Полицию вызову! Уходи!

– Я хочу поговорить с вами о вашей дочери. Вернее, о тех, кто ее убил. Пожалуйста, не беспокойтесь, вам ничего не грозит. И я не журналистка. Скорее – наоборот. Вы хотите, чтобы они были наказаны?

В голосе девушки было что-то такое, что заставило женщину замолчать и присмотреться к лицу девицы. Хозяйка квартиры осмотрела ее с ног до головы. Ничего особенного, девчонка как девчонка, на удивление красивая и ухоженная, но разве мало таких девочек на Руси? Загорелая не по сезону – наверное, из солярия не вылезает.

Одета хорошо – модно, но не так, чтобы это бросалось в глаза.

Интеллигентная, воспитанная – сразу видно. Не хабалка какая-то! Что ей надо?

Женщине вдруг стало любопытно – зачем та пришла? Да и скучно сидеть дома одной… телевизор и тот надоел. Пусть скажет, что хочет!

– Хорошо. Заходи!

Женщина приоткрыла дверь и впустила гостью в квартиру. Девушка, не разуваясь, цокая по полу дорогими импортными сапожками, прошла мимо хозяйки дома и начала деловито осматриваться, будто хотела понять, куда попала. Потом перевела взгляд на хозяйку квартиры и выжидающе замерла. Та поняла, жестом показала:

– Пойдем.

Обычная двушка-хрущевка, каких по России невероятное множество. Эти дома уже давно выработали свой ресурс, но стоят и стоять будут. Это вам не Москва, напитанная деньгами всей страны и способная взять и вмиг снести все хрущобы, чтобы построить на их месте большие, удобные, новые дома. Это замкадье, а тут… тут жизнь совсем иная.

– Присаживайся… – Женщина села за стол, устало положила на столешницу крупные, перевитые венами руки со следами возрастных изменений. Ей было уже далеко за пятьдесят, и похоже, что жизнь ее совсем не баловала.

– Ну, так что ты хотела мне сказать? О чем? Суд уже был, присудили им отдать мне по миллиону за жизнь моей дочки. Так что с того? Ее уже не вернешь…

Женщина посерела лицом, глаза ее будто подернулись серым пеплом. Но она не заплакала. Просто бесцветно, мертвым голосом сказала:

– Они ведь мне сочувствовали. Говорили, что переживают! Подружки эти ее… с которыми она пошла в бар. «Теть Оль, так жалко, так жалко!» А оказалось – это они и убили мою девочку.

– Деньги отдали? – бесстрастно поинтересовалась гостья, и женщина вдруг бросила на нее странный взгляд. – Да не беспокойтесь вы! Мне не нужны ваши деньги! У меня денег хватает – слава богу, и… В общем, хватает. Так отдали или нет?

– Нет. Откуда у них деньги? У одной муж пьет, не работает. Она с ребенком сидит. Если бы не мамаша – с голоду бы сдохли. Вторая – мать-одиночка. Тоже на шее родителей сидит. Да и родители у нее… не лучше того мужа. Доброго слова не скажу.

– И как же ваша дочь с такими связалась? С этими прошмандовками?

– Я виновата. Упустила… Все работала, работала… в люди мечтала дочку вывести. И вот… нашла она себе подружек! Две гадины бесстыжие! Так ты не сказала, зачем пришла…