Только стрелять немцам приходилось вслепую – густой дым над пороховым складом непроглядной завесой прикрывал беглецов.

Сухо стукнула в деревянный борт повозки пуля. Еще одна оцарапала плечо Гавриле. Звякнул об орган смерти арбалетный болт…

Поздно! Вот они, ворота! Близко уже!

– Кидай чеснок! – крикнул Бурцев.

Джеймс и дядька Адам опрокинули тяжелый короб с колючим железом.

А большего и не требовалось.

Тряская скачка сделала свое дело: с задней повозки посыпались заточенные «ежи». Закрывая проход.

Какой-то отчаянный кнехт из привратной стражи забежал вперед, прыгнул перед лошадьми Збыслава, пытаясь перехватить, остановить, задержать.

Куда там! Вцепившегося в упряжь смельчака протащило с полдюжины метров, бросило оземь, растоптало, раздавило… Колеса переехали по стеганой черной куртке.

Следом пронеслась вторая повозка, разбрасывая заточенные кусочки металла, щедро засеивая пространство позади железным чесноком.

Уже на выезде одну лошадь из второй упряжки все же задело пулей. Уцелевшие, хрипя и фыркая, поволокли несчастное животное за собой. Ход замедлился. Ненадолго, впрочем. Джеймс взмахнул ножом. Обвисли обрезанные ремни. Зычно гикнул, хлестнул вожжами Гаврила. Повозка понеслась дальше.

Брошенная лошадь осталась лежать поперек дороги. Ржет – жалобно, будто человек. Порывается встать и не может уже.

Что ж, будет еще одно препятствие…

А из дыма к воротам бежали, скакали, ехали… Кнехты, тевтонские рыцари, эсэсовцы цайткоманды.

Но у ворот немцам пришлось резко сбавить темп.

Влетели в россыпь чеснока три конных орденских брата. Рухнули на полном скаку. Ругаясь, откатились от бьющихся на земле коней – покалеченных, не годных больше ни к бою, ни к скачке, ни к работе.

Заорали, пропоров ноги, двое пеших кнехтов.

Осел на спущенных шинах, вильнул в сторону и перевернулся «Цундапп», не притормозивший вовремя.

Ворота были слишком узкой горловиной. И ни обойти, ни объехать. И вся горловина запечатана острым металлом.

Кто-то лез через тын и прыгал вниз. Тевтонские рыцари и эсэсовские офицеры орали, гоня кнехтов на уборку чеснока. Но шипастых гостинцев – много, слишком много, и расчистка дороги затягивалась.

На помощь спешил тягач, чьи гусеницы могли бы смять «чесночные» жала и проложить дорогу. Или развалить частокол, проделать в бревенчатой стене новый проход. Но тягач – медлителен. А беглецы – далеко.

Беглецы уже скрылись за поворотом. И останавливаться не собирались.

Задержались только у заставы. Ненадолго совсем – покидать в повозки трофейное оружие, посадить Аделаиду и Ядвигу, положить на соломенную подстилку Скирва с отбитыми потрохами, перегородить за собой бревном дорогу.

Дальше скакали в сопровождении всадников. Впереди – зорким головным дозором неслись Бурангул с луком, Сыма Цзян со «шмайсером», Вальтер с арбалетами.

Возле повозок бежали запасные кони. На привязи, налегке. На тот случай, если вдруг придется бросать груз и сворачивать в лес, спасаться верхами. На крайний, на самый крайний случай.

Сразу за заставой, где по обочинам тракта начинался путаный лабиринт окольных дорожек и тропок, свернули на неприметный проселок – так затеряться легче. И еще свернули. И еще, и еще… Следов-то вокруг немцы, ударными темпами обживающие Взгужевежевское урочище, наоставляли уйму. Всяких разных следов – гусеницы, колеса, копыта… Авось теперь сами запутаются. Авось не вдруг и отыщут.

И правда, погоня вроде отстала. А может, и не было настоящей погони-то. У германцев сейчас других забот хватает. Смерть фашистского бригаденфюрера. Смерть тевтонского маршала…

Коням позволили сбавить темп. Пусть отдохнут немного, сердечные.

Бурцев ехал в арьергарде. На повозке с риболдой, которой по-прежнему правил Збыслав. Расположившись сзади, Бурцев прикрывал отход. Благо – было чем.

На двенадцать – пустых уже – стволов органа смерти теперь водружен и примотан за сошки один-единственный ствол. Пулеметный. «MG-42» ствол. Так что – не хухры-мухры. Так что теперь – да, настоящая тачанка теперь. Беспощадная повозка смерти. Колесница не хуже цайткомандовских.

И под рукой – несколько гранат. И «шмайсеры» с запасными магазинами.

Конечно, так воевать можно… А повоевать еще придется. Покуда не выбрались с оккупированных добжиньских земель.

И все же на душе – легко. Неведомая операция «Танненберг» у фашиков пойдет отныне вкривь и вкось. Было такое подозрение. Кстати… Танненберг. Танненберг… Любопытно – что за название?

– Скирв! – окликнул Бурцев.

– Чего?! – отозвался жмудин с передней повозки.

– Не слыхал, Танненберг – это что? Это где?

– Слыхал, как не слыхать. – Скирв приподнялся на локте. – Деревенька такая возле речки Моржанки и Любень-озера. Проходили мы мимо тех мест.

– И чем же она примечательна?

– Да так, собственно, ничего особенного. Деревня – и деревня.

– Немцы там есть?

– Не видели мы. Хотя, может, и есть. Мы ведь в Грюнвальдском лесу таились, а к жилью человеческому не выходили.

– Погоди-погоди, как ты сказал?! – встрепенулся Бурцев. – В каком лесу?!

– В Грюнвальдском. Там рядышком другое поселение есть – Грюнвальд. Оттого и лес так прозвали. А что?

– Ничего…

Бурцев задумался. Грюнвальд, значит? Вот это уже знакомое название. Как же, как же… Грюнвальдская битва. В которой, помнится, поляки, русичи, литовцы и татары совместными усилиями ломали хребет Тевтонскому ордену.

Ну да! Пятнадцатый век. Начало… 1410 год. Все сходится. Само сражение, надо полагать, еще впереди. Но ждать осталось недолго.

И чем она закончится теперь, интересно, битва эта? Если при новом хронологическом раскладе на стороне тевтонов выступит цайткоманда. Грозная сила. «Небесное воинство» изломанного креста. «Хранители Гроба». И свастики.

А на другой стороне? Кто будет там?

Что-то подсказывало Бурцеву: путь, начатый в Шварцвальде, неминуемо пройдет и через Грюнвальд. Либо через его окрестности. Через пресловутый Танненберг, к примеру. Но это потом. А сейчас…

Сзади показались всадники. Вынырнули из-за поворота целой толпой. Над шлемами с опущенными забралами – белая хоругвь. На хоругви – черный тевтонский крест.

Между рыцарями ордена Святой Марии затесался фашистский мотоцикл с коляской. На коляске – тоже крест. Тоже черный.

Погоня! Все-таки погоня! Какой-то из рассыпавшихся по окрестностям Взгужевежевских отрядов настиг беглецов. Или просто – случайная встреча?