– Унесете остальные подальше или прямо здесь взорвете? – спросил Скотт. – Если в зале услышат взрывы...

– Ну да, переполошатся... – сказал Джо. – Но у нас, по счастью, имеется защитный контейнер.

И показал на один из автофургонов, в багажном отделении которого лежал большой стальной шар – его сейчас как раз оборачивали специальным покрытием в несколько слоев.

– Мы тут полдюжины взорвем, никто и не услышит в зале.

– У вас там есть люди на случай, если с детонирует? – спросил Скотт, кивнув в сторону кинозала.

– А ты как думаешь?

– Отлично. Тогда я иду внутрь, – сказал Скотт. – Позвони, чтобы сообщить плохую новость, когда найдешь таймер.

Тим Бертон перешел к воспоминаниям раннего детства.

– А еще я благодарен моему двоюродному брату Нилу, который позволял мне играть в свою мозаику-раскраску, когда мы с ним встречались на каникулах. Спасибо, Нил, это и твоя награда. И наконец, моя первая учительница рисования, седовласая леди с душой Пикассо... Как ее звали? А, черт, запамятовал. Миссис как бишь ее... Лаконда? Слобода? Ну-ка погодите, сейчас вспомню...

Оливия, прячась в тени у двери и сжимая в кулаке только что позаимствованный жетон «заполнительницы рядов», рассматривала в миниатюрную подзорную трубу верхние ярусы балкона. Знакомых лиц пока что не видно. И в поведении людей ничего подозрительного тоже пока не заметно. Все как положено быть на вручении «Оскара». Заиграла музыка. Бертон, вздохнув с облегчением, направился за кулисы – агент Джоулз, перехватив его взгляд, показала ему жестом: «Молодец!»

Публика аплодировала, а звезды в это время рассаживались по местам. Оливия видела, как какая-то женщина, видимо, бригадир у «заполнителей рядов», подзывала к себе свободных и посылала их в пустующие ряды. Времени до конца оставалось меньше пятнадцати минут. Когда Билл Мюррей вышел, чтобы представить победительницу в номинации«Лучшая актриса», все взгляды устремились на сцену, и она увидела, как в левом крыле партера сотрудник охраны участливо склонился над счастливой обладательницей «Оскара». Вероятно, получил приказ забрать статуэтку. Оливия в последний раз пробежала глазами по первым рядам и – надо же! – увидела старую знакомую. Блондинку с пышной копной волос, с крупно обрисованными губами и с грудями, так и норовившими выскочить наружу из-под серебристого узкого платья. Это была Деми, бывшая подруга Кимберли – они были вместе на вечеринке в Майами. Деми, с карточкой «заполнительницы рядов» на шее, села в партере рядом с черноволосым молодым человеком. Его Оливия тоже узнала: они вместе с Деми, все встрепанные, выходили из гардеробной, когда она покидала пентхаус Феррамо в Майами. Лицо молодого человека было потным. И он все время озирался по сторонам. Увидев, как охранник исчезает с «Оскаром» в руках, он прикрыл правую руку левой. Оливия быстренько набрала номер и шепнул а в телефон:

– Скотт, кажется, я его засекла. Партер напротив сцены, десятый ряд, справа от Ракель Уэлч.

И стала пробираться к ним меж рядов, слушая, как бешено стучит в висках кровь.

И в эту минуту в зал вошел Брэд Питт и встал, прислонясь к стене, спокойный, как слон. Брэд Питт! Весьма кстати. Оливия направилась к нему – по его обычно невозмутимому лицу скользнула тень недоумения. Она протянула ему удостоверение агента ЦРУ и поманила к двери, где было темней.

– Сделайте, что я вам скажу, – шепнула она. – Просто выполняйте, и все.

Он понимающе кивнул.

– Девушка в серебряном платье, – шепнула она, правда, чтобы шепнуть ему на ухо, ей пришлось встать на цыпочки. – Блондинка с пучком, вторая справа от Ракель Уэлч. Видите ее? Сделайте так, чтобы она встала со своего места и вышла вместе с вами.

– Ладно, – он улыбнулся своей неотразимой улыбкой и решительно направился к Деми. И до чего же профессионально он отыграл заданную сцену! Оливия видела, как Деми поворачивает голову, словно откликаясь на его молчаливый зов, видела, как он посмотрел на нее и кивнул. Деми схватилась за сердце, словно не веря до конца своему счастью, потом встала и пошла за ним по ряду. Черноволосый юноша в испуге оглянулся назад, потом снова уставился на сцену, где Билл Мюррей начинал самую длинную за всю историю Киноакадемии преамбулу к номинации «Лучшая женская роль».

– Оливия? – двое мужчин в темной форменной одежде появились перед ней, как грибы из-под земли. – Лос-анджелесский отдел по обезвреживанию бомб. Где он?

Она кивнула на парнишку.

– Так. Надо изолировать детонатор, прежде чем он об этом догадается. Мы будем рядом.

На нее недовольно косились и злобно шикали, но Оливия не обращала на это внимания и пробиралась на свободное место в середине ряда, высоко подняв своей жетон «заполнительницы» и низко опустив голову, моля Бога, чтобы парень ее не узнал. Она увидела, что под левым рукавом у него что-то вспучивается, а правой рукой он тянется к этому месту, прикрывает, словно защищает. Оливия спрятала в кулаке подушечку с хлороформом. Села, увидела, как он повернул к ней удивленное лицо и, кажется, начал узнавать, капли пота выступили у него на висках. Она пристально посмотрела ему в глаза и улыбнулась самой обворожительной своей улыбкой и одновременно положила правую руку ему на бедро. В ту же секунду она схватила его запястье и сунула ему под нос подушечку с хлороформом – руку с часами потянула к себе и навалилась на нее всем телом, чтоб он не смог дотянуться свободной рукой. Увидев его испуганные глаза, взмолилась: о, только бы я оказалась права. Вокруг засуетились, стали поворачивать к ней головы, но недремлющая охрана кинулась к ним.

– Держите за другую руку! Держите! ЦРУ! – кричала она шепотом Ракель Уэлч, сильнее прижимая подушечку к его рту и носу и чувствуя, что он уже почти не оказывает сопротивления.

Ракель Уэлч схватила мальчишку за другую руку, сунула ее под свой знаменитый зад и уселась на нее. Как же хорошо работать с актрисами, которые понимают, что от них требуется!

– Держите, – сказала Оливия, протягивая руку с часами испуганному мужчине, сидящему по другую сторону от нее, – это, как выяснилось впоследствии, был один из руководителей студии «DreamWorks». – Это террорист. Держите его, не отпускайте.

Испуганный человечек вцепился в мальчишкину руку, на сцене Лучшая актриса наконец поняла свое предназначение, а Оливия закатала рукав юноши и содрала часы с бесчувственного запястья. Офицер отдела по обезвреживанию бомб тем временем, с трудом проталкиваясь, добрался уже до середины ряда. Она протянула руку, отдала ему часы, достала телефон и произнесла в трубку:

– Скотт. Он в отключке. Часы у саперов. Можно очистить зал.

Опасность детонирующего взрыва миновала, но семнадцать статуэток все еще тикали где-то среди публики, готовые взорваться перед концом представления. Нужно их как-то заполучить, не поднимая шума. Оливия увидела, как военные в разных частях зрительного зала ходят по рядам и собирают «Оскаров». Но не все шло гладко. Один человек, проходивший по номинации «Лучший фильм на иностранном языке», верзила с длинными висячими усами и в полосатом галстуке бабочкой, никак не соглашался отдавать своего «Оскара», и даже завязал драку с пожилым пожарным.