– А-а, Миронов… братву шухерит. Может, с облавой нагрянет, – развеселился Ленька.

– А вас не стремает? – в том же тоне спросила Катя.

– Нет, – оживился Антон. – Мы мусоров не боимся.

– Ни мусоров, ни братву, – кивнул Ленька. – Всех сделаем, кто против нас. А ты что, сомневаешься?

– Нет.

– И Кирьяна сделаем.

– При чем здесь Кирьян?

– А при том. Сама знаешь, при ком он был. Или ты при нем. Как же так, Катюха, Костя срок мотал, а ты с Кирьяном, а?

Похоже, Ленька действительно перенесся во времена давно минувших дней. И сам погрузился в атмосферу шумного балагана, и Катю еще глубже окунул. Вернее, опустил.

– Не только с Кирьяном. И с тобой. И с Антоном. Не надо понты кидать, Ленчик! Шалаву из меня делаешь, а сам типа святой, да? Не надо Ленчик, не надо! У самого рыльце в пушку… в моем пушку. И у тебя, Антоша, тоже. Ну чего молчите?

– В натуре, пацаны, чего молчите? – Костя обвел друзей угрюмо-суровым взглядом.

И Антон и Ленька виновато вжали голову в плечи.

– Я срок мотал, а вы тут жировали. И Катьку мою топтали. Она шлюха, не вопрос…

– Кто шлюха?! – взвилась Катя.

Хорошо начал Костя, но заговорился. А она уже давно не та дешевая певичка, о которой можно говорить в таком тоне. Катя вскочила с места, но Костя одним точным движением поймал ее за руку.

– Села, я сказал!

Это было сказано таким тоном, что поджилки ослабли. Она опустилась в кресло. Но Костя руку ее не отпустил.

– Шлюха ты, – глядя ей в глаза, свирепо, но не злобно сказал он. – Ты не должна была быть ни с Кирьяном, ни с ними!

Он снова перевел взгляд на своих друзей.

– И вы не должны были быть с ней. Катька – слабая баба. А вы – пацаны, с вас другой спрос. Не должны вы были Катьку трогать. И Кирьяну должны были ноги поломать, чтобы к ней не ходил. А вы не сделали этого, пацаны. Вы Катьку шлюхой сделали. А кто вы сами, а?

– Костя, ты это чего? – в смятении спросил Антон. – Это что, предъява?

– А считай, что да. Но спрашивать с вас не буду. Время не то. Раньше нужно было спрашивать. А я под вашу дудочку… Еще договор этот идиотский. У меня извилин не хватило. А у вас вообще мозгов не было. Какой к черту мог быть договор, а?

– Вот и думаю, какой? – с опаской исподлобья глянул на Костю Ленька. – Катька твоя, а мы как те шакалы. И еще права качали. Костя, ты нас это, извини…

– Сразу надо было такой базар включить, – виновато сказал Антон. – Еще тогда… Но ты же не включил…

– Потому что проблем до хрена на меня скинули…

– Проблемы-то ты разрулил, а Катька – уплыла! – развел руками Ленька. – Наша вина, не вопрос…

– Да, раньше надо было эти рамсы с ней разводить. Но раз такое дело… Короче, не было никакого договора! – заявил Антон.

– А ничего, что я с вами тут сижу? – возмущенно протянула Катя. – Вы тут вокруг меня огород городите, а я сиди на грядках и слушай ваш бред, да?

– А тебя никто не спрашивает! – выстрелил в нее взглядом Костя. Сколько ж силы в его глазах, сколько подавляющей энергии. Катя снова сникла, как будто из нее выпустили воздух.

А ведь прав Антон. Раньше надо было Косте ставить вопрос в таком ключе. Пусть Катя шлюха, но принадлежит ему. И плевать на всех. Ей хотелось свободы, ей хотелось стрекозой летать от цветка к цветку – петь и веселиться. Но ведь Костя крутой мужик от головы до пят. Возьми он ее в руки, скрути в бараний рог, она бы и пикнуть не посмела. И на сторону бы не смотрела. А он отпустил ее. Отрекся от нее. Разрешил ей отправиться в вольное плаванье. И еще нос от нее воротил, когда ее нет-нет да прибивало к его берегу. Типа долг перед друзьями. Чешуя все это, а не долг. И кажется, Костя понял это. И даже Антон признал его право быть с ней. Но как поздно это случилось. Он женат, у него дети. Да и Катя не захочет быть с ним. Она же не вещь, которую можно запросто бросить и так же запросто подобрать.

– Ты не можешь со мной так разговаривать, – подавленно вымолвила она. – Я не дешевка какая-то.

– А кто ты? – насмешливо глянул на нее Костя. – Ты меня должна была ждать, а ты кому ни попадя стелила.

– И со мной крутила, – осуждающе посмотрел на нее Антон. – Я думал, это серьезно. А ты хвостом, как та курва.

– А ты святошу из себя не строй! – выпалила Катя.

Костю она боялась, Антона же просто побаивалась.

– А я не строю! Но и ты хороша!

– Сучка не захочет, у кобеля не вскочит! – поддержал Антона Ленька.

– Заткнитесь! Все заткнитесь! – выпалил Костя.

– Это, может, нам уйти? – обиженно глянул на него Антон.

– Пошел! Все пошли!

– Ну как знаешь!

Первым поднялся Ленька, за ним Антон.

– Мне тоже идти? – спросила Катя.

Но Костя ее как будто не слышал. Убито смотрел куда-то в пустоту.

Катя хотела подняться со своего места, но снова его рука сжала ее запястье.

– Сидеть!

– Костя, тебе не кажется, что тебя зашкаливает?

– Кажется…

– Друзей своих обидел…

– Их обидишь… Да мне в общем-то поровну. Цацкался с ними, а они…

– Что они?

– Как они могли, с тобой?

– Антона я сама, считай, совратила. Он хотел, но боялся. Тебя боялся.

Катя вдруг с удивлением поняла, что не боится признаваться в своих грехах. А чего бояться, и так все ясно.

– Как ты могла?

– Я сама не хотела тебя бояться. Не хотела, чтобы и он тебя боялся.

– Нашли монстра, твою мать!

– А ты разве не монстр? Ты хороший, ты добрый, с тобой интересно. Но спасайся бегством, когда на тебя находит.

– А на меня находит… Когда неправильно делают, находит… И ты неправильно все сделала.

– Потому ты и слово дал, что никогда со мной, да?

– А я вообще с тобой не хотел. Потому что ты шлюха. И Антон тебя за шлюху держал, и Ленька.

– Сами они – шлюхи!

– Шлюхи предают, а они меня ни разу не предали. А ведь могли. Мы одна команда, понимаешь. Мы вместе столько прошли.

– Но мне в этой команде места не нашлось.

– Потому что ты… Потому что мы… Я не хочу об этом говорить! – отрезал Костя.

– А о чем ты хочешь говорить?

– Не знаю. Поехали отсюда.

– Куда?

– К тебе.

– У меня нет здесь квартиры.

– А квартира твоей матери?