– Вы тоже собрались?

– Хотелось бы.

– Тогда я после вас. Только за водой сходите.

Я толкнул Напалма в бок.

– Слышал? Иди за водой.

– В ладошках, что ли, ее нести? – усмехнулся пиромант и выудил из кармана полпригоршни семечек. – Будешь? У патрульных подрезал.

– Шоколада не подрезал у них, случаем? Сладкого хочется, аж скулы сводит.

– Кроме семечек, ничего не дали. Будешь, нет?

– Давай.

На какое-то время мы замолчали, просто стояли и лузгали семечки. В лесу быстро темнело, но Лика не торопилась идти мыться, а продолжала размеренно помешивать травяной настой и добавлять к нему новые и новые ингредиенты. Клоп и Дуб завалились спать, первым караулить остался Серый.

– Не угонят грузовик? – усмехнулся я, когда он проходил мимо.

Старший охранник в ответ только посмеялся.

– С дороги его не видно, да и охранка стоит, на. Не угонят, не беспокойся.

– Серый, слушай, мне бы сапоги оттуда принести. А то не просохнут за ночь.

– Не вопрос, на. Давай сходим, – вошел в положение наемник и спросил: – Напалм, ты покараулишь?

– Да. Идите! – отпустил нас пиромант, сунул в рот папиросу и прикусил ее картонный мундштук.

В сопровождении Серого я сходил к грузовику, который в темноте осеннего леса удивительным образом сливался с окружающими кустами, а когда вернулся, сразу вытянул стельки и разложил обувь у костра. Для кожи ничего хорошего, но куда деваться?

Проснулся Клоп, вышел на улицу и, сонно потирая короткую бородку, предложил перекинуться в картишки. Мы с Напалмом синхронно покачали головами. Наемник зевнул, ссутулился и ушел в лес.

На улице уже окончательно стемнело, когда Лика наконец закончила возиться с отваром и унесла котелок в помывочную палатку. Прежде чем скинуть халат, ведьма включила электрический фонарик, и прозрачный пластик позволил разглядеть ее во всей красе.

– В одежде пигалица пигалицей, – удивился пиромант, – а ведь есть за что подержаться!

Я усмехнулся.

– Напалм, так ты у нас вуайеризмом страдаешь?

– Я им не страдаю, я им наслаждаюсь, – ответил пиромант, но тут Лика плеснула травяным отваром на разложенные вокруг бочки камни, и пластик немедленно запотел.

– Все, кина не будет, – рассмеялся я.

– Досадно, – только и вздохнул Напалм.

Вскоре вернулся из леса Клоп, встал рядом и закурил.

– Грудь – оторви и выбрось, – кивнул он на палатку, – а вот задница как орех!

Напалм странно глянул на охранника и спросил:

– У тебя рентгеновское зрение, что ли?

И в самом деле – через запотевший пластик был различим лишь белый силуэт обнаженного девичьего тела.

Клоп рассмеялся, забычковал сигарету и убрал окурок в мятую пачку.

– Рентгеновское, ага, – подтвердил наемник и ушел спать.

– Странный он какой-то, – проворчал Напалм.

Я кивнул и вздрогнул, когда капельки воды на пластике вдруг превратился в сложный узор серебристого инея. От палатки повеяло холодом.

– Ух! Как серпом по яйцам! – выдал пиромант.

– Вот и помылись, – вздохнул я, но нет – очень быстро изморозь растаяла, и по пластиковым стенкам вновь начали стекать капельки пара.

Лика вышла из палатки только через полчаса и без броского черного макияжа показалась моложе обычного и куда симпатичней. От раны на лбу не осталось и следа.

– Горячей воды еще много, – сообщила нам ведьма, – надо только холодной набрать.

– Мыться не буду, просто погреюсь, – попытался отвертеться Напалм от похода к луже, но я был неумолим. Пироманту пришлось тащиться вместе со мной.

Ночной лес оказался полон странных шорохов и скрипов, которые не услышать днем. Ухал филин, стрекотал одинокий сверчок. И звезды. Все небо было сплошь усыпано крупными зелеными звездами, и лишь на горизонте растекалось призрачное сияние. Именно там проходила Граница между двумя сшитыми на живую кусками пространства: Фортом и Северореченском.

Лужа чернела непрозрачным зеркалом, я с помощью ковшика быстро наполнил ведро холодной водой, и мы поспешили обратно.

Напалм не обманул: в помывочной палатке он не пробыл и пятнадцати минут, посидел там, погрелся и ушел спать.

Тогда я расстегнул молнию дверцы и шагнул внутрь в одних трусах. Сразу скинул их на землю, уселся на раскладной стульчик и с наслаждением вдохнул горячий воздух, до одури пахший ароматами незнакомых трав. Не знаю, что за гербарий собрала Лика, но бодрил запах травяного настоя несказанно сильнее самого крепкого кофе. От обложенной камнями бочки шел ровный мягкий жар. Враз прошел озноб, перестали ныть сбитые ноги. Стало тепло и хорошо.

Я посмотрел на прочертившую кожу от колена до середины бедра царапину, та оказалась припухшей и воспаленной. А на боку, куда угодила картечина, расплылся немалых размеров синяк.

Но – нормально. Переживу.

Навалилась усталость. Захотелось просто сидеть, греться и ничего не делать. С обреченным вздохом я пересилил себя и зачерпнул из ведра горячей воды, но сразу вжикнула молния, и внутрь проскользнула Яна.

– Потрешь мне спину? – спросила девушка, стягивая через голову надетую на голое тело футболку.

Я отказываться не стал. Мысль о том, что с улицы прекрасно видны наши силуэты, если и беспокоила меня, то совсем недолго.

2

Утром проснулся очень рано, еще на рассвете, но выбираться из теплого спальника не стал. Лежал, прислушивался к размеренному дыханию Яны и шороху дождя по брезентовому навесу. Думал обо всем и ни о чем.

Пусть вчерашний день и выправился к вечеру, да только на душе все равно было неспокойно. Тревожно.

Еще и дождь этот клятый…

Но долго в полудреме проваляться не получилось. Сначала проснулась и ушла на улицу Лика, потом выбрался из спальника Напалм. Собираясь, пиромант своим шумом разбудил отсыпавшихся после ночного дежурства наемников, и они все вместе отправились на перекур.

Начало быстро светать, тогда заворочалась Яна, она сонно зевнула и вжикнула молнией спальника. Я еще немного полежал, но все же поборол сонливость и заставил себя натянуть холодную одежду.

Ух! Сразу взбодрился!

Только вот настроение лучше не стало.

Застегнув фуфайку, я надел вязаную шапочку и выбрался из-под навеса. В лесу было сыро, шуршал по березам мелкий противный дождь, с листьев срывались и падали за ворот капли покрупнее. Помывочную палатку еще не разобрали, в импровизированной буржуйке там развели огонь, а сверху установили армейский котелок с водой. В нем заваривала травяной чай Лика, вновь наложившая с утра свой вызывающе-черный макияж.