— Замечательно. Убедите вашего короля, что он должен отвести свои войска от нашей границы.

— Это невозможно. О да! Только после того, как вы отведете свою армию.

— Тогда, быть может, вы расскажете мне о Леоноре? — с гаденькой улыбочкой поинтересовался Фернан.

— Леонорра? — Посол был сама невинность. — Не понимаю, прро кого вы говоррите.

— Неужели? Жаль. А я так надеялся, что вы сможете мне помочь найти эту, вне всякого сомнения, очаровательную даму.

— Увы, — развел руками Жерар де Альтеньи. — Эта достойная сеньора мне незнакома. Но если желаете, у меня имеется… есть очарровательная кузина. Кстати, а как ваша жена смотррит на…

— Давайте не будем перегибать палку, барон, — нахмурился «василиск».

— Давайте, — неожиданно легко согласился посол. — Я действительно хочу вам помочь. Слышал, вы ведете расследование смерти покойного марршала кавалерии.

Жерар де Альтеньи неожиданно заговорил чисто. Почти пропала протяжная «р», исчезла путаница в словах, да и акцент стал практически незаметен. Привычная для всех ломаная речь, оказавшаяся всего лишь комедией, была завершена, посол наконец-то приступил к делу.

— Об этом все слышали, — как можно безразличнее пожал плечами Фернан. — Или вы знаете, кто убийца?

— К сожалению, даже не догадываюсь. Зато я кое-что знаю о той мантикоре.

— Мантикоре? Какой мантикоре?

— Той самой, сеньор. На стене. Кррасной краской. Вы должны помнить.

— Откуда у вас эти сведения?! — резко бросил Фернан. — Клирики…

— Знаю, что святые отцы берегут тайну. Но даже они не всесильны. У меня есть свои способы добывать информацию. Прризнаюсь, пришлось потратить этудо, но зато о том, что произошло в Охотничьем замке, я знаю столько же, сколько и вы. И даже больше.

— Зачем вам это? — угрюмо поинтересовался Фернан.

— Как же! Я должен был знать, что случилось с графом, чтобы обезопасить свою страну. Не смотрите на меня так. Вам хватило ума обвинить нас в этом нелепом нападении на пограничные дерревеньки и заставы. Чем убийство маршала хуже? Следовало быть готовым. Я слышал, что и фельдмаршал вчера умер. Слабое сердце?

— Так что насчет того рисунка? Мантикоры?

— О. Маленькая пичужка нашептала мне на ухо много интересного. Я согласен с вами поделиться… поделиться с вами полученной инфоррмацией.

— Чего мне это будет стоить?

— Ничего.

— Как говорит ваш народ, бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— О, маркиз! Вы знаете эту пословицу не полностью! — улыбнулся барон. — Она звучит несколько иначе: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, если это не „Руазу“». Поверьте мне, ни одна нормальная мышь не станет есть подобный сыр. Его едят только люди, да и то очень большие орригиналы. А то, что я хочу вам предложить, почти как «Руазу». Мне от него никакого толку, а вам в голодное время сгодится. Потому как если я сейчас угощу вас сыром, то его заплесневелая корка, быть может, поможет разрешить загадку смерти графа. И вы когда-нибудь вспомните обо мне. Времена сейчас неспокойные, и когда собственный сюзерен грозит отрубить голову…

— Так, значит, сыр все же не будет бесплатным? — фыркнул Фернан.

— Пусть так. Но поверьте, это бросовая цена.

— Хорошо, я согласен.

— О-ла-ла! Договорились. Вы что-нибудь слышали об Ордене Мантикоры?

— Орден Мантикоры? — нахмурился Фернан. — Нет. Впервые слышу.

— Вот посмотрите. — Барон залез во внутренний карман бархатного камзола и протянул «василиску» сложенный вчетверо листок. — Насколько это похоже на то, что было намалевано… наррисовано на стене кабинета маршала?

На листке был изображен круг, а в кругу стилизованный лев с крыльями и скорпионьим хвостом.

— Они идентичны.

— Так я и думал. Оставьте бумагу себе, я живописью не увлекаюсь, так что мне она без надобности.

— Кто это рисовал?

— Один из тех, кто входил в Орден. Мелкая рыбка, ничего интересного.

— Я могу с ним поговорить?

— Он умер. Так неожиданно… На следующий день после разговора со мной.

— И умер он не случайно?

— Случайность? Нет. Скорее всего, закономерность. Я подозревал нечто подобное. Смеррть подстерегает всех болтунов. О да!

— Так все же, — рыба сама плыла к Фернану в руки, и сейчас надо было ее не спугнуть, — что означает этот рисунок? Я никогда не слышал, что у святых отцов есть подобный Орден.

— Святые отцы? — барон неожиданно расхохотался. — О нет, маркиз! О нет! Святые отцы, насколько я знаю, здесь ни при чем. Вы не там ищете. Мой дружеский совет — обрратите свой взгляд не на клириков, а на военных!

— Но… — начал было Фернан и осекся. Прямо перед ними стоял тот самый грустный мим, что совсем недавно поддразнивал Абоми.

Маркиз и барон с интересом воззрились на него. Тот в свою очередь на двух господ-дворян. Протянул руку, как видно желая коснуться Жерара де Альтеньи, но наткнулся на невидимую стену. Изобразив на лице удивление, мим ощупал неожиданную преграду. Попытался пройти, но «стукнулся» головой и с видимым удивлением отступил на шаг, с досадой потирая лоб. Физиономия у мима была такая, словно он вот-вот разрыдается. Посол отреагировал на маленькое представление талантливого балаганщика оглушительным хохотом. А вот Фернан ничего смешного не находил, хотя про себя и отметил, что актер, показывающий пантомиму, бесспорно талантлив. К тому же сеньор де Суоза не понимал, чего этот парень к ним привязался, словно, кроме них, на площади никого не было. И прогонять нельзя — сегодня праздник, а прогнать актера в праздник, когда все веселятся, а на столы выставлено дармовое угощение и вино, — дурной тон. Даже для дворян.

Тем временем мим, кажется, нашел выход из сложившейся ситуации. Он достал наваху, раскрыл лезвие и ударил ножом по только ему видимой стене. Не получилось.

— Поберри меня Искуситель! — пророкотал барон сквозь смех и запустил руку в свой кошелек, нашаривая мелкую монету. — Этот фигляр талантлив!

Мим между тем, явно обрадованный, что его труд будет оплачен, повторил попытку, разбить «стену». На этот раз ему повезло. Бутафорская наваха без всяких проблем миновала преграду и ударила посла в область сердца. Смех Жерара де Альтеньи превратился в хрип, он зашатался и стал валиться на спину.

Еще никто ничего не понимал, очевидцы посчитали, что это часть разыгранного представления. Кто-то из горожан даже захлопал в ладоши. Барон лежал на мостовой раскинув руки и смотрел мертвыми и безмерно удивленными глазами в небо. Сквозь бархатный камзол посла проступала кровь.

Фернан выхватил шпагу, но убийцы и след простыл. Мим без всяких проблем пробежал мимо двух дворян-андрадцев и бросился прочь с площади.