— Дремов просил передать, что все идет нормально. Мы взяли гору, а десант высаживается в городе. Противник был занят боями с остатками подразделений поднебесников и не ожидал нашей контратаки через «тоннель», а тем более — что мы приведем с собой десант из необульских наемников. Скоро капитан свяжется с вами лично.

— Спасибо, — поблагодарил я солдата.

Ситуация была предельно ясна, и, поскольку от меня уже ничего не зависело, оставалось только ждать.

— Празднуешь победу, Леня? — вдруг отчетливо раздалось в моей голове.

Я сосредоточился и ответил:

— Это не моя победа, Сева, поскольку и война была не моей, а вашей с Дремовым и поднебесниками. Разве не так?

— Это верно, — в голосе Севы не было прежней злости. Он говорил подозрительно спокойно и даже отчужденно, словно происходящее его не касалось вовсе. — Тебя все время вели, как щенка на сыромятном поводке. И я, и твой приятель Дремов. А ты бежал, высунув язык и совершенно не понимая, что происходит. Ты был чертовски близок к созданию нормального подпространственного портала, но послушался меня и создал «ловушку». Потом ты «случайно» настроил фокус так, что он попал в приятную, но необитаемую планету. Наконец ты избавил меня от необходимости тратить время на сражение с Воздушной Армией Поднебесной. То, что произошло после этого, я в расчет не беру…

— С чего вдруг такая снисходительность, Сева?

— Причин немного. Вернее — две. Первая: я освоил подаренный мне капитаном приборчик, и теперь мы с тобой сможем познакомиться поближе, не скрывая разные маленькие тайны в заветных уголках памяти, а вторая… банальна и проста. Взгляни-ка сюда.

Диалог дополнился зрительной картинкой, и я увидел, что Сева расположился в удобном кресле космического истребителя. Рядом с ним, испуганно глядя на говорящего, как ей казалось, с самим собой врага, сидела Алена. Все-таки он нашел ее первым.

— Если твоя рука потянулась к выключателю «ловушки», спешу предупредить: мы давно уже вне зоны ее действия, — Сева рассмеялся и так же внезапно, как вышел на связь, замолчал.

Никаких требований, угроз или условий. Я опустил руки и уставился на экран новенького монитора управляющего компьютера. Мне наверняка следовало принять какое-то героическое решение, но ничего подобного в голову не приходило. Я был полностью деморализован.

Именно в таком состоянии меня и застали Дремов, Антончик и Круг, когда вернулись по «переходу» вместе с освобожденными из плена штатскими и солдатами.

— Не думаю, что стоит серьезно волноваться, — выслушав меня, заключил Дремов.

Мы расположились в уцелевшем кабинете заведующего лабораторией на пятом этаже. Сотрудники Васильева работали с вернувшимися людьми, собирали оружие, фотографировали места боев и допрашивали захваченных пленных.

Переход по просьбе Дремова мы оставили открытым, чтобы необульские контрразведчики могли провести примерно те же мероприятия в отношении оставшихся на Сапфо пленных из других миров и отрезков времени, а затем спокойно вернуться домой, к своей двенадцатой точке транзитом через «тоннель» моей «ловушки».

За тяжелой дверью кабинета слышались топот медиков и офицеров, голоса, разнообразный шум и стоны раненых. Меня это почему-то сильно отвлекало от рассуждений, и я почти полностью положился на опыт капитана. Из сотрудников лаборатории, вопреки требованиям Васильева, почти никто не желал ехать по домам. С большим трудом мне удалось уговорить их, и только упрямый Антончик остался непреклонен. Кроме него и Дремова, в совещании участвовали Круг и полковник. В кабинете прямо-таки витал дух Савинкова. В почти привычной «довоенной» атмосфере уцелевшей части лаборатории все произошедшие события казались нереальными, и потому в то, что наш шеф оказался врагом, почти не верилось.

— Ему некуда бежать в этом времени. Когда он поймет, где оказался, то будет вынужден сдаться. Вечно болтаться в космосе ему вряд ли захочется.

— А если он вернется на Землю и попытается проникнуть в лабораторию? — включился в разговор Антончик.

— Мы будем его ждать, — Дремов взглянул на Гришу с недоумением.

— Долго? Допустим, он отсидится с годик где-нибудь на Карибских островах, а ваша бдительность к тому времени сойдет на нет? Такое возможно?

— Да, — Дремов кивнул. — Предлагайте, Гриша, свой вариант.

— Пока не отключен переход, я думаю, стоит вызвать пару каких-нибудь ваших перехватчиков и закрыть вопрос с Севой навсегда. Мне исключительно не понравилось, как он обращался с нами в плену, особенно во второй раз. Представляешь, Леон, нас не только загнали в трюм какого-то подбитого транспорта, мягко говоря, пинками, но и целые сутки не давали даже воды. Я не говорю об отправлении естественных надобностей… Хорошо, что Дремов нас все-таки разыскал, не то сгнили бы заживо.

— А как же Алена? — спросил я.

— Ее увели сразу же после того, как нас схватили, в отдельное помещение. Я так и думал, что на нее будет сделана ставка. Только что я мог предпринять?

— Я тебя не виню, — успокоил я Гришу и, обращаясь к Дремову, спросил: — Предложение приемлемо?

— Бросить на перехват пару кораблей? — Капитан покачал головой: — Парой тут не обойтись. Не забывайте, что Сева самый выдающийся пилот всех межзвездных караванных трасс моего времени. Придется поднимать пару эскадрилий.

— Хоть весь флот! — Я почему-то рассердился. — Только не забудьте, что Севину посудину следует взять на абордаж, а не уничтожить дружным залпом…

— Вот для этого мне и понадобится пара эскадрилий, а не один перехватчик, — совершенно серьезно ответил Дремов, лучший военный летчик Необулы, и мне стало неудобно за свою глупую реплику.

Найти крошечный кораблик в глубоком космосе — затея безумная, но привлекательная. Я с гордостью прохаживался по рубке «Агата», чувствуя себя капитаном Флинтом или сэром Френсисом Дрейком, ведущим свой фрегат на поиски возвращающихся из Вест-Индии испанских судов. В моем ухе тусклыми отблесками горела серьга — это был генератор помех для мыслеусилителя, — а на поясе болтался абордажный нож и низкоскоростной игломет. Чтобы довершить иллюзию, превратив меня в киношную карикатуру на джентльмена удачи, не хватало треуголки и шаровар.

Экипаж корабля, состоящий всего лишь из командира, двух пилотов и канонира, посматривал на нашу компанию с большим интересом. Дремов и Круг были для них чем-то вроде ходячих легенд, а мы с Антончиком и Васильевым — вовсе ожившими ископаемыми. И все же мы быстро подружились, хотя — каждый на своей почве. Васильев, как военный с военными, — а мы с Гриней — как «отцы межзвездного прогресса» — с просвещенной (побольше нас) плеядой учеников-последователей.